Я вырываюсь из объятий Джози, улыбка возвращается на моё лицо.
— А сейчас нам надо идти. Всем нам, прямо в эту секунду.
— Куда? — спрашивает мама, нахмурившись.
Она не понимает. Никто не понимает. Никто из них ещё не знает самую лучшую новость.
— В Университет, — я беру маму за руку, чтобы уменьшить шок, и смотрю в их лица по очереди, потом говорю: — нам нужно забрать папу.
Несмотря на то, что случилось со мной за последние несколько часов, я одна достаточно спокойна, чтобы вести машину. Поэтому я направляю серебристый фольксваген Джози по холмистым улицам. На заднем сиденье мама и Джози попеременно плачут, радуются и сомневаются. Они ошарашены, всё ещё боятся поверить.
Тео сидит рядом со мной, с суровым выражением лица и смотрит прямо вперед. Никто из нас не говорил ни слова с тех пор, как мы сели в машину. Я не думаю, что смогу подобрать слова.
Потом я понимаю, что мне нужно узнать в первую очередь:
— На что это похоже, когда, ну, тебя захватывают?
Всё ещё не глядя на меня, он немного расслабляется.
— Поначалу это было как будто у меня провалы в памяти. Как будто я терял сознание. Я думаю, что слишком много работал над Жар-птицей, слишком мало спал, что-то вроде этого. Не говорил это Генри и Софии, потому что они бы мне сказали поберечь себя, и я мог бы всё пропустить, — Тео вздыхает. — Если бы я это сделал, может быть, кто-нибудь догадался бы, что происходит. Поэтому, всё было достаточно глупо.
— Ты не мог догадаться, — я думаю о Маргарет, которых я посещала. Тогда я думала, что делаю ответственный выбор, или что если я сделаю ошибку, то это будет ошибка, которую та Маргарет совершила бы на моём месте. Но теперь я вижу, что Тео чувствует, что над ним совершили насилие, и думаю, чувствуют ли это они.
— После того, как он начал использовать зеленую штуку, всё изменилось. Я понимал, что происходит, но это было словно на расстоянии. Туманно. Это напоминало мне сон под наркозом у дантиста. Потом он уходил. Возвращался в своё измерение, я не знаю, чтобы отчитаться, или ещё зачем-то. К тому времени, как я приходил в себя, он уже возвращался.
Теперь я вспоминаю, что во Вселенной Триады разговаривали о интернатуре Тео, которая поглощала всё его время. На самом деле Тео путешествовал между измерениями как шпион Конли, возвращаясь только для того, чтобы обеспечить себе прикрытие.
Наконец-то Тео смотрит на меня, хотя его взгляд нерешителен.
— Когда этот сукин сын убрался окончательно, я мог вспомнить только крупные события. Что они сделали что-то ужасное с Генри, что я подставил Пола, и что они охотились за тобой. Им всё время нужна была ты, и я не мог даже предупредить тебя. Мы здесь должны были ждать, не зная, увидим ли мы тебя снова.
Как бы я не сочувствовала боли, которую слышу в его словах, я не могу позволить Тео продолжать изводить себя из-за этого.
— Я добралась обратно. Хорошо? Тебе нужно перестать волноваться о прошлом. Нужно беспокоиться о будущем, потому что Триада определённо продолжит попытки.
— Ох, я думал о Триаде. Поверь мне, я вообще много думал. У них была возможность удивить нас, и сейчас они получат несколько сюрпризов в ответ, — он улыбается, но это самая страшная улыбка, которую я когда-либо видела. Я бы не хотела сейчас быть Ваттом Конли.
Мы въезжаем в Университетский городок. Семестр ещё не начался, поэтому здесь тихо, место кажется почти заброшенным, только горстка машин стоят на парковке, и несколько одиноких иностранных студентов слоняются вокруг. С силой нажав на педаль газа, я мчусь к лаборатории и останавливаюсь на самом ближайшем парковочном месте.
Фольксваген Джози такой маленький, что мы, должно быть, выглядим как клоуны, которые высыпаются из цирковой машины. Осмотрев окрестности в темноте, я не обнаруживаю никого поблизости.
Мама выходит вперед.
Генри? — её голос дрожит, когда она зовёт его по имени снова. -
Генри?
Потом я вижу то, на что она обратила внимание — из теней выбегает фигура.
— София! -
Кричит папа и бежит прямо в мамины объятия.
Каким-то образом мы начинаем все вместе обниматься, и все плачут и смеются одновременно, мы, вероятно, выглядим как сумасшедшие, но мне совершенно наплевать.
И всё же, в глубине души, мне всё ещё страшно.
А как же Пол?
Когда мы распутываемся, чтобы снова подняться на ноги, мама целует папу, и я имею в виду не обычный поцелуй, я имею в виду поцелуй, для которого не нужны свидетели. Я всегда была рада, что мои родители любят друг друга, но я никогда не хотела наблюдать интимные подробности. Когда я поворачиваю голову, чтобы дать им немного уединения, Джози хихикает: