Выбрать главу

Исполнителей встречали на выходе родственники. Некоторое время я наблюдал за ними, а потом снова увидел тех девчонок, которые таращились на меня в зале, и опустил глаза. Меньше всего мне хотелось, чтобы они осмелели и подошли. Разговаривать нам было не о чем.

Я так и стоял, опустив голову, когда услышал приближающиеся шаги. Поппи бросилась мне на грудь и крепко-крепко обняла. Я уже был под шесть футов и прилично возвышался над Поппи с ее пятью футами. Что мне, однако, нравилось, так это то, как идеально она мне подходила.

Я глубоко вдохнул, втягивая ее сахарно-сладкий запах, и прижался щекой к макушке Поппи. Пообнимавшись еще немного, она отстранилась и с улыбкой посмотрела на меня. Ее зеленые глаза казались огромными под накрашенными ресницами, а розовые губы соблазнительно блестели благодаря вишневому бальзаму.

Я погладил ее плечи, шею и взял в ладони прелестное личико. Тяжелые от туши ресницы затрепетали, что только добавило ей соблазнительности.

Искушение было слишком велико. Я медленно наклонился и с трудом сдержал улыбку, услышав, как у нее перехватило дыхание. Так случалось каждый раз, когда я целовал ее, за мгновение до того, как наши губы встречались.

И вот они встретились, и я втянул в себя ее запах. От нее всегда шел аромат вишни. Она пользовалась вишневым бальзамом для губ, и теперь этот запах заполнял мой рот. Поппи ответила на мой поцелуй и вдобавок вцепилась пальчиками в мою черную футболку.

Медленно и нежно, не отрываясь, пока хватало дыхания…

Прежде чем отстраниться, я оставил на ее распухших губах три коротких, легких поцелуя.

Ресницы Поппи снова затрепетали, глаза открылись. Ее зрачки расширились, она облизала нижнюю губу и наградила сияющей улыбкой.

— Поцелуй триста пятьдесят два. От Руне, у стены концертного зала. — Я затаил дыхание в ожидании продолжения. Судя по тому, как блеснули ее глаза, заветные слова уже ждали своей очереди. Поппи привстала на цыпочки, потянулась вперед и прошептала: — И мое сердце едва не разорвалось. — В счет шли только особенные поцелуи, и каждый раз, когда мы целовались, я ждал этих слов с надеждой и волнением.

Произнеся их, она вдобавок едва не сразила меня улыбкой.

Потом Поппи рассмеялась, и столько счастья зазвенело в этом смехе, что мои губы сами собой растянулись в широкую ухмылку. Я быстренько поцеловал ее еще раз в губы и, отступив, обнял одной рукой за плечи и привлек к себе. Ее макушка оказалась под моей щекой. Поппи обхватила меня руками, и я вдруг почувствовал, как она напряглась.

Те самые девчонки-девятиклассницы, что еще недавно таращились на меня, теперь переключились на Поппи и, указывая на нее, оживленно перешептывались и хихикали. Я стиснул зубы. Большинство девчонок обращались с ней вот так исключительно из ревности, так как не могли простить, что она заполучила то, на что претендовали они. Поппи говорила, что не обращает на них внимания, но я видел — обращает. И то, что она напряглась сейчас в моих объятиях, это подтверждало.

Я встал перед Поппи, подождал, пока она поднимет голову, и строго сказал:

— Не смотри на них.

Она вымученно улыбнулась:

— Я и не смотрю. Мне до них нет никакого дела.

Я вскинул брови и слегка наклонил голову.

— Правда, Руне. Точно тебе говорю, — попыталась соврать она и для убедительности оглянулась и пожала плечами. — Но я их понимаю. Ты сам на себя посмотри. Такой роскошный парень. Высокий, загадочный, экзотический… Норвежец! — Поппи рассмеялась и положила ладонь мне на грудь. — У тебя особый шарм этакого плохого парня, и инди-стиль очень тебе идет. Девочки просто не могут устоять перед таким красавцем. Ты — это ты. Ты — совершенство.

Я придвинулся еще ближе, и ее зеленые глаза расширились.

— А еще я — твой.

Под моими пальцами напряжение понемногу уходило из ее плеч. Я просунул руку под ладонь, все еще лежавшую на моей груди.

— И никакой я не загадочный. Ты, Поппимин, знаешь обо мне все, что только можно знать: никаких загадок, никаких тайн.

— Для меня. — Она посмотрела мне в глаза. — Да, для меня ты не тайна. Но не для остальных девочек в нашей школе. Они все хотят тебя.

Я уже начал злиться.

— А я хочу только тебя. — Поппи прищурилась, как будто выискивала что-то в моем выражении, и это разозлило меня еще больше. Я сплел наши пальцы и прошептал: — Вместе навсегда.

Вот теперь ее губы тронула настоящая, неподдельная улыбка.

Я ткнулся лбом в ее лоб. Сжал ладонями щеки.

— Мне нужна ты, и только ты. С пяти лет, когда ты протянула мне руку. Мне нужна ты, и этого никто не изменит, никакая другая девушка.