– Кири-и-и-илл! Ки-и-и-ри-и-и-илл! Ки-рилл! Вставай. Я играть хочу! – А-а-а-а! Я готов прибить эту мелочь и плевать, что она моя сестра и меня за это посадят!
– Со-о-ня-я-я! Отстань. Сейчас только восемь часов и тем более суббота. Иди к родителям!
Но детский писклявый голос не перестал нудить прямо над ухом, даже когда я засунул голову под подушку.
– Не могу. Они уехали, а мне скучно. Светка ещё не вернулась, а я кушать хочу. Быстро корми дитё или я всё маме с папой расскажу. И то, как ты меня голодом моришь, и то, как рисовать со мной не хочешь. Хочу яичницу с сосисками в виде осьминожек! Вста-а-авай!
Ну почему всегда я? Почему никто не думает, чего хочу я?! Почему все просто игнорируют мои желания?
– София, вот лично я хочу спать! А ты иди и делай что хочешь. Можешь жаловаться родителям или Светке, но моя совесть меня мучить не будет!
Но с совестью я, видимо, погорячился. Смотреть на эту грустную мордашку и ничего не чувствовать не получилось. И как только я поднял свое бренное тело с кровати, мелочь расцвела и побежала на кухню.
– Итак, слушай меня внимательно, – начал я, надев фартук и размахивая поварёшкой в разные стороны. – Села, ныть перестала, и чтобы ни звука, – зыркнул я на неё и, к моему удивлению, сестра свесила с табурета ноги и молча уставилась на меня, расплываясь в улыбке. – Ну а если будешь хорошо себя вести, то я свожу тебя в кино, а потом в парк на аттракционы.
Но дольше пяти минут драгоценное молчание не продлилось. Все началось с очень провокационного вопроса: «А кто это к тебе утром приходил?» и не заканчивалось вплоть до моего очень строго взгляда, от которого мелкая перешла на более обыденные темы.
Это ж если я расскажу ей кто к нам пришёл, то на следующий день об этом будут знать все женщины нашей семьи и не только они! Что-что, а всеобщего обсуждения я для себя не хочу.
– Кирилл, а где Света? – спросила она, вертясь возле меня.
– Не знаю. Сейчас позвоним и узнаем.
Но звонить мне не пришлось. Старшая, как будто почувствовав, что я ругаю её всё утро, набрала мне первой.
– Ты где? Тебя всю ночь не было, и родители беспокоились, – начал было я, но прекратил свою пылкую тираду, видя, как мелочь берёт нож в руки и направляется к столу с сосисками.
Только залитого кровью пола и покалеченной мелкой мне не хватало!
– Прости, Кирюш. В больнице все на ушах стоят. К нам ночью поступило около пятидесяти человек из-за аварии на К****. Я как раз уже переодеваюсь и выхожу. В магазине что-нибудь купить? – М-да, медсестрой работать оказывается не так уж и просто.
– Нет, дуй домой. Я тебе завтрак приготовлю и мелкую заберу, чтобы ты выспалась.
– Спасибо. Люблю тебя.
Теперь мне стыдно. Наехал на неё, даже не подумав, что она может быть в больнице. Придётся очищать свою совесть самым вкусным завтраком в её жизни.
Пока я нарезал сосиски в виде маленьких осьминогов и отваривал их, Соня начала проситься мне помогать, и я на свою голову разрешил. Теперь придётся пол кухни из-за этого великого повара убирать. А все так хорошо начиналось. Сначала Ксюша в своей короткой пижамке, потом второй прекрасный сон с ней в главной роли…
«Шилов, ты сбрендил? Тебе нельзя думать о ней в таком ключе!»
Да, нельзя, и это начинает безумно раздражать.
Накормив мелочь, приготовив ещё одну порцию для старшей и убрав всю кухню, мы наконец-то вышли на улицу и началась небольшая свобода. Единственное, что от меня требовалось – это изредка поглядывать на мелкую, чтобы она чего не натворила и не дай Бог никого не убила.
Но с этим я прекрасно справился, и она вела себя довольно-таки хорошо, поэтому, как мы и договаривались, я отвёл её на мультик. Оказывается в раннее субботнее утро в кинотеатрах детей хоть отбавляй. Все что-то кричат, смеются, плачут. Дурдом!
Оставив Соню в зале за просмотром каких-то лего-человечков, сам я направился в буфет за таким необходимым мне по утрам кофе. Именно за горячей чашкой капучино мои мысли приходят в порядок и в голове возникают самые гениальные идеи.
– Что же мне с тобой делать, Лебедева… – прошептал я себе под нос потягивая кофе из картонного стаканчика.
– Эта девочка тебе нравится? – послышался голос мелкой над ухом.
Дёрнувшись, я вылупился на неё глазами, размером с пятирублёвую монету, и так и не смог придумать, что сказать этой девчонке, вечно сующей свой маленький носик не в своё дело.
Как она так тихо подкрадывается ко мне все время, что у меня чуть ли сердце не останавливается?
– Я знаю, кто она, – загадочно пролепетала она.
– Ничего ты не знаешь, – буркнул я в ответ, а ей хоть бы хны. Ходит и сияет своей счастливой улыбкой, кружась и что-то напевая.