Я надела уличную одежду, теперь в бикини я чувствовала себя не в безопасности, и помчалась вниз по лестнице. Я схватила стакан воды, пока выходила из патио. Мое горло ужасно пересохло, в нем будто застрял ком, а руки безостановочно тряслись.
Как только Рейчел и Вонни увидели меня, их лица засияли от любопытства. Вонни пододвинулась к моему креслу, но затем резко отошла и похлопала по сидению рядом с ней. Если говорить о взглядах Шайенн и Энни, то они были переполнены вопросом о том, что я делала внутри.
− Итак..? − сказала Рейчел, как только я подошла.
Я кивнула, слегка прикусив нижнюю губу.
− Я сделала это.
Все вздохнули с удивлением.
− Серьезно, ты это сделала? − трепетала Вонни.
Я кивнула снова.
− Весь вид спереди.
− О, боже, весь вид спереди? Даже развратная подружка моего брата показывает ему только грудь, − сказала Рейчел.
Мое лицо запылало даже больше, чем на утренней пробежке. Я щелкнула пальцами, словно дива и жестом обвела свое тело.
− Потому что у развратной подружки твоего брата нет этого, − сказала я.
Мы все залились смехом, девчонки говорили, что не могут поверить, будто я действительно сделала это фото, и у них никогда не хватило бы смелости сделать то же самое. И да, черт возьми, что сказал бы Калеб по этому поводу.
− Дай взглянуть, − сказала Вонни, протянув свою руку.
Я сжала телефон крепче и отвела его за спину.
− Ни за что!
Она закатила глаза.
− Давай же, не то что бы я не видела тебя голой, но я не извращенка или кто-то вроде того. Просто хочу посмотреть, как это вышло.
Я положила телефон в боковой карман, с ужасом представляя, что бы случилось, отдай я его Вонни. Я могла увидеть это: мое фото переходит от одного к другому вдоль бассейна, а Вонни кричит Стивену, что он мог бы посмотреть на меня без одежды, если ему все еще любопытно.
− Забудь об этом. Никто кроме Калеба никогда не увидит это фото. Только через мой труп.
− Ой, ей внезапно стало стыдно, − добавила Рейчел, и я бросила на нее взгляд. Она подняла брови. − Шучу! Если тебе станет от этого легче, то я определенно не хочу смотреть на это.
− Хорошо, − сказала Вонни, − Но хотя бы расскажи нам обо всем.
Я открыла рот, но не успела я выдавить и слова, как мой телефон завибрировал в кармане. Я получила сообщение.
От Калеба.
ДЕНЬ
6
На шестой день моих общественных работ, Эмбер закончила свою брошюру, так что миссис Моузли принесла немного чипсов, сырный соус, содовую и пончики. Видимо, когда кто-то заканчивал свой проект в "Подростковом разговоре", это расценивалось как праздник. Сначала нам презентовали проект, затем миссис Моузли задавала вопросы и раздавала еду, а все присутствующие поздравляли человека, который отработал свое время. Это было самой важной частью для нас − доказательство того, что в конце концов ты закончишь отработку, и твоя жизнь вернется в нормальное русло. Желание быть на месте Эмбер мотивировало и стимулировало нас.
Она зашла позже, на ней был блестящий черный джемпер, который был как минимум на два размера меньше нужного, и каблуки. Ее волосы были собраны на макушке, словно она собиралась на выпускной, и тогда у меня появилась мысль, что, возможно, Эмбер, Кензи и другие ребята больше никогда не пойдут в школу. Вместо того, чтобы планировать свой выпускной вечер, они были здесь, писали брошюры и отрабатывали назначенное время, а затем возвращались в свой мир, полный наркотиков, вандализма, беременностей и других вещей, которых вообще никогда не было в моей жизни. Но стоило мне подумать об этом, и я осознала, что делаю несправедливые выводы. После всего случившегося я была здесь, не так ли? Теперь это стало моим миром.
Миссис Моузли расставила наши столы полукругом, чтобы все могли видеть. Кензи села рядом с другой девушкой, полагаю, ее звали Энджел, она отсутствовала на прошлой неделе. Их головы находились рядом, прильнув друг к другу, и как только они начинали перешептываться, сразу же раздавался смех, который они пытались приглушить ладонями. Кензи рассеяно гладила живот, как по обыкновению делают беременные женщины. Было странно себе представить, что через несколько недель ее рука вместо этого будет покачивать детскую головку; ее жизнь изменилась бы навсегда.