Или ей просто не было до этого дела. Может, если она видела, что я не в порядке, то считала это результатом моих собственных ошибок.
- Ты пойдешь со мной? - спросила я папу.
Он осторожно пригнал машину на свое парковочное место и остановился.
− Было бы лучше, если бы мама пошла с тобой в этот раз, Эш, − сказал он. Он не выглядел злым или расстроенным, просто странным и напуганным, − Я не уверен, что мне следует углубляться в это. И я не смогу пообещать, что выдержу находиться в одной комнате с ним.
Я поняла, к чему он клонил. Скорее всего, он хотел выбить все дерьмо из Калеба, и последнее, что ему нужно было в этот момент – очередная история СМИ о директоре Честерстонской Школы, который в этот раз напал на кого-то в суде. Особенно на того, кто пытался принести извинения. Папе даже не нужно было расстраиваться из-за чего-то другого на фоне этого.
Мы раскрыли двери, при этом выпустив на себя клубы свежего воздуха. Я глубоко вздохнула, уже подготавливая себя к очередному дню на общественных работах.
− Ладно, − завершила я, − Скажи ей, что я согласна встретиться с ним. Было бы хорошо услышать от него, что он осознает свою вину.
И в этот момент я поняла, насколько правдивой была эта фраза. Как же я хотела, после нескольких месяцев отрицания и лжи, наконец-то, услышать, как Калеб признает, что предал меня. В каком-то роде это было единственным, чего я когда-либо хотела от него.
Этого было мало, слишком поздно, но все же что-то.
Первая вещь, которую я заметила, когда вошла в кабинет 104 – новенький в «Подростковом Разговоре». У Кензи не заняло много времени рассказать всем, что его зовут Корд, и он здесь из-за наркотиков.
− Полное дерьмо, − прошептала она Энджел настолько громко, чтобы все в комнате могли услышать ее, − Его куратор сказал, что он продавал наркотики на стоянке для машин, но никто еще его не поймал на этом. Они обыскали его шкафчик и вещи. В конце концов, когда они уже в третий раз обыскали его машину, они нашли пакетик с наркотиками и начали ликовать прямо там. Я имею в виду, что он начал продавать их с седьмого класса, но у них не было доказательств, потому что тот хорошо скрывался.
− Черт, как ты об этом узнала? – удивился Даррел, который все возился со степлером за столом миссис Моузли. Сама миссис Моузли вышла, оставив нас всех наедине, включая Корда, который сидел через пару компьютеров от меня и слушал свой iPod.
− Ты ничего не знаешь.
− Ага, я ничего не знаю, − начала отпираться Кензи. Я развернула свой стул и могла видеть, как кончики ее ушей покраснели, а сама она небрежно вертела ножницами в воздухе. Это не было опасно для Даррела, но достаточно, чтобы пригрозить, − Моя подруга ходит в эту школу, и она постоянно покупала у него, − к этому времени Кензи уже не шептала; я взглянула на Корда, который выглядел непричастным ко всему этому. Что, возможно, было хорошим знаком. Я не знаю, что бы они сделали с ним, если бы он устроил разборки в свой первый день на общественных работах, но это явно не закончилось бы хорошо.
Даррел усмехнулся.
− Твоя подруга, − сказал он в «кавычках», − Хотя, не важно.
− Да, не суть, − ответила Кензи.
− Чего пристал, Даррел? – сказала Энджел, но сказала тихо. Все знали, что Энджел и Даррел были друзьями уже очень давно, − Во всяком случае, это тебя не касается.
Он взглянул на Энджел и потряс головой.
− Кензи, ты уже погрязла в этом. Ты думаешь, что знаешь все обо всем, − сказал он, наконец, скрепив степлером свои бумаги и прогулочным шагом возвращаясь к своему компьютеру, − Не забивай голову дерьмом, − пробурчал он и уселся на стул.
− Верно, продолжай, Даррел, − сказала Кензи, глубоко вздохнула и добавила что-то, и они с Энджел замолчали.
Я развернулась к своему компьютеру, благодарная, что никто не пытался втянуть меня в это. Я уже имела опыт в этом с Кензи – она постоянно называла меня Супермоделью и вставляла свои колкие комментарии о сообщениях со мной. Как же мне хотелось, чтобы она поскорее закончила свою брошюру или родила, тогда ей пришлось бы уйти, и все мы обрели бы спокойствие.
Миссис Моузли вернулась в кабинет и посмотрела на часы.
− Никто не хочет пойти на перерыв?
Мы, по обыкновению, все встали. Не важно, нужно ли тебе было идти в комнату отдыха или нет, перерыв нужен был для того, чтобы твои глаза отдохнули от компьютера, или уши от Кензи.