И я бросил под ноги нож. Толпа отшатнулась. Никто из неё не вышел. Я поднял с пола валявшийся венец, бережно отряхнул и сказал:
- Я короновал Дмитрия, а сейчас говорю: он был на троне самозванством, так как старший его брат Павел был жив. Короновал же я его, имея над собой силу. А теперь признаю это недействительным. Государь наш - Павел!
---------------------------------------------
Степан вздохнул, начало жарить, но он вдруг сказал:
- Через неделю, как некогда Василия и Дмитрия я короновал Павла. Вскоре он женился на дочери лизвийского князя. Когда тот умер, то Лизвия отошла к Россмузии по причине неимения мужского наследника. Через год на Россмузию с севера напали скандивы, а с запада, вместе с ними заодно, селацыры, тогда овладевшими землями всей Ропевы. Павел так и не успел освободить Россмузию. Но дело продолжил Александр, сын. Он был вторым в браке меж Павлом I и Елизаветой, как крестили перед браком дочь лизвийского князя. Но первый ребёнок, Славней, умер, не достигнув года...
В Россмузийских городах пятьдесят лет сидели ставленники скандивов и селацыров. Но однажды Александр поссорил их. Скандивы ушли, изрядно поредевшие в численности, после внезапно вспыхнувшей битвы. На родине этим отщепенцам мало что светило, ибо там, в это время, власть взяла земельная буржуазия.
Селацыры были побиты Александром через месяц. Славная для Россмузии битва состоялась на окраине, на поле, зажатом с двух сторон лесом, а сзади речкой. Победа дала нам свободу. Александр участвовал в битве и был ранен, но прожил ещё два десятка лет. У него был сын Николай и четыре дочери: Елена, Степанида, Любовь и Светлана.
После освобождения Россмузии, к коей причислялось и княжество, Александр произвёл военную реформу, после которой войско стало армией. Именно с ней Николай I, сын Александра I, помог ближним по крови народам освободиться от многосотлетнего гнёта селацыров. После того, как селацыры потерпели последнее поражение, в Россмузии и вне её пределов, на селацыров поднялась вся Ропева и их, за считанные годы прогнали обратно на восток и в Рафрику.
Сразу после этих войн Россмузия стала преображаться в прекрасно устроенное государство. Я возложил корону на правнука Павла I, Александра II, у которого на другой год родился сын, названный Павлом, и, когда у того был первый день рождения, случилось худшее.
Александр II обнаружил кое-где людей умевших творить чудеса...
- Всё остальное вы знаете. Я же маюсь на свете всего лишь потому, что Павел, сын Александра II, спасся, то есть по жребию, выпавшему мне, должен отыскать его наследников и вновь посадить на трон Россмузии. А до того нет мне успокоения.
Старик замолчал.
- Ропева, Рафрика, - произнёс Чарльз. - Если чуть переставить буквы в первом названии и избавиться от "эр" во втором, то получится Европа и Африка. Чудный мир, чудесные события в Россмузии. В течение несколько веков, в два-три, она пережила непоследовательно события имевшие место в России тринадцатого-девятнадцатого веков. Невероятно. Жаль только, что о С. Ш. А. Нет ни слова. Может потому что в моём времени уже нет государств. Или потому что события к Америке вовсе не касались. Что хорошо, так это то, что я чужд идее расового превосходства одного народа над другим. Хоть мои предки и из С. Ш. А., я в том смысле американец, что живу не в Соединённых Штатах Америки, а на континенте Америка.
- Америка, - пробормотал Парауэл и Степан Борчаков Матвеев. Как люди, свыкшиеся с мыслью о существовании параллельных мирах, они сопоставляли слово "Америка" с тем названием, что носил у них некий континент.
До обеда они так и не добрались до северного оазиса. После обеда у них кончилась свежая и протухла давно запасённая вода. Час спустя конь под Раулем свалился замертво. Под вечер тоже случилось с конём, на котором сидел Степан. Конь чуть не придавил старика. Степана посадили на лошадь Парауэла, а сам он и Рауль, пошли пешком. Ночью они добрались до крупнейшего оазиса севера. Он был пустынен.
Посмотрев на дюны, Чарльз сказал:
- Здесь был невиданной силы ураган. - Посмотрев на спутников, он добавил: - Обратно нам не вернуться. Не дойти и до ближайшего небольшого оазиса. Мы пропали. Если нас не доконает холод, то убьёт жара.
Степан по православному перекрестился.
Ночью они не замёрзли. Утро согрело. День застал врасплох. Пала лошадь, отданная Парауэлом Степану, но тот в этот момент на ней не сидел. Отошли от нее на четыре дюны. Решили, чем ждать смерти, попытать счастья и вернуться обратно. Чарльз отдал коня обессилевшему Степану. Медленно передвигавшаяся без коней группа, двинулась обратно.
Был где-то полдень, когда Степан почувствовал, как под ним закачался конь. Он постарался слезть с него быстрей, но не успел. Нога запуталась в стремени, и его придавило. Второй раз он упал неловко и на сей раз Степан охнул. Ногу явно переломило.
Парауэл, Рауль и Чарльз поспешили его освободить, но понадобилось немало усилий обессилевших трёх мужчин, чтобы приподнять павшего коня Чарльза и вытащить из-под неё Степана. Нога уже распухла на месте перелома. Ногу зафиксировали подручными средствами.
Падение произошло на неровном, но большом куске солончака. Когда ногу Степана перевязали, то все услышали гул. Чуть ли не на них опускался большой катер. Подобными были оснащены новейшие космические звездолёты для спуска на планеты и прочие космические тела.
Глава седьмая
Вначале Чарльз не поверил ни ушам, ни глазам, полагая, Что это выдумка воспалённого разума.
- Что это? - спросил Парауэл. По этому вопросу Чарльз определил, что он не один видит космическое судно.