- Степан Матвеевич, - ласково потормошил Парауэл. Старик тут же открыл глаза.
- Вам никогда не приходилось видеть ужасы во сне? - спросил он.
- Приходилось, - без сомнений сказал Парауэл.
- А случалось досмотреть сон до конца?
- Нет.
- А! Духа не хватает! А я вот сейчас досмотрел. На это надо иметь силу. Да! Увидел я черного бестелесного духа, который спящим людям вселяет ужас, чем гипнотизирует его, а затем пожирает! Да! А я, преисполняясь веры в Господа нашего, выдержал ужас и обратил его вспять.
- Вы удивительный человек, - промолвила Наталья Вашинкова, только что оправившаяся от шока. - Никому из нас не удалось победить ужас и преодолеть его.
- Ужас этот живёт на страхе человеческом перед чем-то неизведанным, и победить его можно только положившись на силу Господню.
- Вам легко говорить, - заметил Витор, сжимая голову руками, - а что делать нам, людям нашего времени, прагматикам и атеистам.
- А вы подумайте, почему вы такие? Как дошли до этого? Разобравшись же в себе, обратитесь к Господу. Он велик и милосерден. В раю более радостен ему один раскаявшийся грешник, чем десять святых.
- Это трудно сделать даже мне, - сказал Парауэл. - Раскаяние вещь не мгновенная.
- Наука дала столько представлений о Боге, что неизвестно: права ли древняя правда, - добавил Чарльз.
- Никто не требует от вас раскаяния тут же. Господь терпелив в милости своей, - возразил мягко Степан на слова Парауэла. И сказал в ответ Чарльзу: - А Господь скорее не в книгах, не в догадках, и даже не в каменном храме, а в душе человеческой, ибо душа, каждая душа, храм Божий.
- Как бы вы не спорили, - сказал Михаил Борисович Полин, - нам не заснуть.
И это признали все. С мучительным ожиданием смотрели на восток, где должны были появиться красные лучи Нраны. Они появились с запада позже на час, относительно восхода Солнца. Мало отдохнувшие путники продолжили путешествие.
От реки по-прежнему либо уходили, либо приближались вплотную. Однажды между деревьев не оказалось никакого прохода, тогда решили пройти вплотную к реке, но как нарочно именно здесь лес буквально влезал в воду. Кроны деревьев наклонились над медлительной рекой, хватаясь мощными корнями за почву.
- Джунгли нам здесь не пробить - сплошная стена, - сказал Витор. - Значит будем пробираться здесь.
Он, да и все, и так стояли на кромке. Благо берег был не обрывистым, а то иначе пришлось бы висеть над рекой. Витор, зацепившись за ветвь, занёс ногу, и, проверяя глубину, сунул альпеншток в воду. Вода тут же забурлила. Витор до того быстро отпрянул, что налетел на сзади себя стоящих. Он взглянул на альпеншток. Между зазубрин было видно что-то белое в виде небольшого шарика.
- Это не пираньи, это супер-пожиратели, - вывел он, красноречиво показывая повреждённый альпийский посох. Все невольно отпрянули к зарослям.
- Да, - протянул Парауэл. - Но не стоять женам тут вечность. Всего за пятьдесят метров впереди расстилается вольная степь - там дороги прямее.
- Вопрос: как нам туда перебраться? - спросил уныло Пол Нэдсон.
- Это вопрос!
- Девчата, мужчины в нерешительности! - раздался звонкий голос самой молодой из женской группы - Кати Вейс.
- Правильно думаешь, Кати, - поддержала Наталья. - Нужен плот.
- Из дерева, - сомневаясь, произнёс Витор.- Это тоже дерево, - и вновь показал альпеншток.
- Нельзя испытать и железо, - сказал Рауль. - Прежде чем мы увидим, съедобно ли оно для этих тварей оно утонет. И его у нас мало, чтобы строить мост.
- Мост? - переспросил Витор. - Мы же говорим о плоте.
- Я имел в виду мост. Неплохие опоры в дно реки, поверх дерево.
- Хм, жаль, нет железа
И все замолчали. И вдруг снизу по течению реки, откуда они шли, послышалось пение:
Мы построим город голубой
Для каждого он бывает мечтой,
Где каждый будет сам собой
И будет принадлежать лишь той,
Что он так любит, зная, как любим
И ею любовью храним.
Тендерьеори,
хариори
И ею любовью храним,
Хариори,
тендери
И ею любовью храним.
Абсолютно понятная песня в припеве перемежалась непонятными словами, которые были спеты протяжно и чисто. Группа путешественников услышала песню, а вскоре увидела певших.
Плавно скользя по реке, словно он не плыл вверх по течению, показался огромный, более морской, чем речной, корабль. Борта его были сделаны из материала похожего на пенопласт. Так, по крайней мере, определил Чарльз. Опираясь о борт корабля, стояло несколько певцов. На их цвет сразу обратили внимание все путешественники.
Во всём облике они походили на людей. Но даже издали можно было заметить их, странно сказать, однообразное изящество. Их лица! Их лица не уступали по голубизне яркому летнему небу. У всех приятные очертания и сочетания высоты лба, величины носа, форм подбородков. И глаза омуты. При всём при этом ни у одного из стоящих не было одинакового цвета волос. Яркие, но нисколько не какофонического цвета, шевелюры.