Ещё когда он был пятнадцатилетним, никто не смотрел на него как на мальчика. А если кто-то на это осмеливался намекнуть, то ни женщина, ни тем более мужчина, не избегали его мести.
К восемнадцати годам он подготовил заговор, а год спустя им был спровоцирован открытый мятеж против Окантиона YI, вынудив того преступить грань указов и начать гражданскую войну, так противную его натуре.
Партии феодалов повезло лишь дважды. Но народ Перогодара, словно чувствуя, что помощь королю избавит его от многих тягот, взялся за оружие. Затем одну победу за другой стал одерживать Окантион YI.
Вернусь чуть назад. За полторы недели до мятежа этот двуличный, или даже более того, змий, Даенго де Ланса, посетил мой дом.
Лично я всегда непререкаемо ставил над собой королевскую власть. Наш род де Барнс верно служил королям Перогодара. Те земли, что владел мой род, не имел ни суда, и своей монеты. Даже монашеский орден был подчинён не нам, а королю. В наших владениях не было налога за проезд по земле и платы за переправу по мосту, не было закона подбирать упавшее с воза в пользу владельца земли и мы не обдирали крестьян дочиста. До недавних времён в Перогодаре жило лишь несколько семей издавна придерживающихся таких же традиций.
Де Лансу привели к нам наши друзья. Тибальд де Нуазей, представитель одного из упомянутых семейств и его сын Валес, привели де Ланса к нам. Ни я, ни моя семья, никогда не знали его родителей, тем более его самого. Мы держались подальше от родовитых феодалов, и поэтому никто не знал о характере де Ланса.
Несколько дней он посещал нас. Я составил о нём самое прекрасное мнение. Я однажды заметил, что после ухода де Лансы, моя дочь стала задумчива и мечтательна, что, вообще-то свойственно юному возрасту, от которого она и сейчас недалеко ушла. Когда это повторилось после очередного посещения Даенго, я поговорил с дочерью. Белинда призналась мне, что он ей не безразличен. По его собственным словам я знал, что он богат и знатен и поэтому признание дочери не испугало меня. Честно говоря, я ожидал предложения о браке. Меня не смущало старшинство Даенго в четыре года. В конце концов, с самим замужеством можно было потерпеть хотя бы пару лет.
За пару суток до мятежа ко мне пожаловал дальний родственник по моей линии. Де Календца, так звали гостя, много путешествовал по свету. Он впервые и рассказал мне слухи о готовящемся мятеже. Но они были так подробны, что я ужаснулся и поехал после обеда к королю.
Когда я передал через слуг о важности моего визита, Окантион YI беспрепятственно меня принял. Когда я передал рассказ, то оказалось, что король уже кое-что знал, но ему недоставало сведений для ареста ярых заговорщиков в столице. Теперь же он решил той же ночью произвести аресты. Успокоенный я вернулся от Его Величества домой. Де Календца всё ещё был у меня и Белинда, в моё отсутствие со служанками составила ему компанию, как радушная хозяйка, предложив ему кров на ночь.
Незадолго до обеда, на следующий день, служанка доложила мне об очередном приезде Даенго де Лансы. На этот раз он очень просил его принять. Я подумал, что это насчёт моей дочери и охотно принял его у себя в кабинете.
И действительно - речь пошла о Белинде. Даенго со всем пылом, это я потом узнал его способности к притворству, признался в любви к моей дочери и просил её руки. Я уже хотел ответить согласием, думая о хорошей партии и намереваясь уговориться о сроках обручения и женитьбы, как вдруг в кабинет ворвался разъярённый де Календца.
- Негодяй! - закричал он. - И ты здесь! Человек без стыда и совести! Да как ты смел нарушить покой этой семьи!?
Я не понимал своего родственника и неожиданно в висящем напротив зеркале увидел, как правильные черты лица Даенго де Ланса исказила судорога злобы и ненависти. Из-под плаща, в котором он пожаловал ко мне, он выхватил пистолет и, прежде чем я успел шевельнуться, выстрелил в сторону де Календцы. Тот схватился за живот, а пол около него обагрился кровью.
На звук выстрела в кабинет вбежали слуги, а затем вбежала Белинда. Она с ужасом на лице увидела потрясшую её картину.
На полу стонал и корчился от боли де Календца, меня, сидевшего с бледным лицом, в полуобороте к двери, и де Лансу, с пистолетом в руке, лицо которого, помимо злобы и ненависти, выражало теперь наслаждение от только что содеянного преступления.
Кабинет находился на первом этаже, невысоко над землей. Де Ланса бросился к окну и, выбив своим телом раму, исчез, сбежав по улице. Его не смогли тогда поймать, и это отразилось в целом ряде бедствий, обрушившихся на нашу несчастную отчизну.
Де Календца, не смотря на своё здоровье и отчаянную борьбу врачей, скончался через четверо суток. Он к счастью был в бреду и так и не узнал, что натворил его давнишний враг. А моя дочь, после этого случая, преисполнилась презрения к Даенго де Ланса.
Гарнед де Барнс тяжко вздохнул.
- Возможно, вмешательство де Календца подтолкнуло де Ланса к дальнейшим поступкам, - послышался голос Эр Лана, любившего изучать психологию и разбиравшегося в причинно-следственных поступках людей.
Может рассказ о юноше де Ланса, ставшем разбойником, был бы продолжен далее, но тут путешественники вышли на вершину холма. С него им предстала картина города, лежавшего перед их взором.
- Не может быть! - у Чарльза Уарта даже голос сел от волнения.
Глава двадцать четвёртая
Целую неделю понадобилось путешественникам, чтобы обжиться в Каврнитоде, столице Орингасира - в высшей степени цивилизованной стране. Все путешественники отдыхали. Что касается Гарнеда де Барнс, его дочери и спутников, то де Барнс был принят президентом Орингасира на третьи сутки, так как де Барнс был уполномоченным послом.