– Я тут на днях случайно повстречалась с Диной Маршалл, когда отвозила в ремонт часы. Дениз, ее младшая дочь, осенью собирается в Бостонский университет. Намерена заниматься музыкой. На арфе, если не ошибаюсь. Я ей сказала, что ты в августе собираешься вернуться в Тафтс заканчивать магистратуру. А затем, возможно, отправишься в Париж на стажировку, которую мы с тобой уже обсуждали. Она просила передать тебе всяческие поздравления.
– Дениз занимается фортепиано, – сухо констатировала Рори. – На арфе играет Патриция.
– Да, точно! Конечно же, на фортепиано. – Камилла взяла со стола салфетку, старательно промокнула рот. – Ну а ты как? Ждешь возвращения в колледж?
Рори снова потянулась за шампанским, освежила содержимое бокала, на сей раз обойдясь без апельсинового сока. Не торопясь отпила немного, потом подняла глаза на мать:
– Я ничего уже не жду.
Вздохнув, Камилла переложила себе на тарелку один из сконов.
– Ты что, дуешься на меня, Аврора?
– Мне двадцать три года, мама. Я уже не дуюсь.
– В самом деле? А что, по-твоему, сейчас происходит?
Рори поставила бокал с «мимозой» и выпрямилась на стуле:
– Мы три недели с тобой не виделись. И ты даже не хотела спросить, что нового слышно о Хаксе?
Камилла быстро взглянула на нее:
– Ну, разумеется, хотела.
– Интересно, когда? Мы уже закончили завтрак. Мы поговорили о подтяжке лица у Вики Фостер, о том, какая потрясающая еда в Британии, о твоих планах в связи с благотворительным балом и о том, что дочка Дины Маршалл решила заняться музыкой. И ты так и не сумела выбрать момент, чтобы втиснуть в этот насыщенный разговор имя моего жениха.
– Ты же не думаешь на самом деле, что я стану за завтраком обсуждать такие серьезные вопросы?
– Какое отношение это имеет к завтраку?
Уголки рта у Камиллы слегка опустились, идеально изобразив легкую обиду.
– Я старалась проявить деликатность.
– Деликатность?! – От этого слова Рори даже стиснула зубы, как будто хорошие застольные манеры и впрямь были оправданием такого наплевательского отношения. – Мне не нужно от тебя деликатности, мама. Мне необходимо, чтобы ты обо мне беспокоилась. Но тебе все равно. И всегда было все равно.
У Камиллы округлились глаза.
– Ну что ты такое говоришь!
– Он никогда тебе не нравился. С самого первого дня ты вела себя так, будто видела в нем лишь некую стадию моей жизни. Будто надеялась, что рано или поздно я из этого вырасту – как, например, из тяги к футболу.
– Это неправда.
– Как раз абсолютная правда. Тебе не нравилось ни то, как он выглядит, ни его увлечение серфингом, ни тот факт, что он оставил частную врачебную практику. Но главная загвоздка – что тебе не нравится то, что он приехал из какого-то маленького прибрежного городка в Северной Каролине, о котором здесь никто и слыхом не слыхал. И что его родители учили детей в средней школе, вместо того чтобы организовывать карточные турниры и званые ужины.
Тут же во всем облике матери изобразилось фирменное выражение негодования: расправленные плечи, вздернутый подбородок и ледяной взгляд поверх идеального аристократического носа.
– Ты делаешь совершенно ужасные намеки.
– Я вовсе не намекаю, мама. Я прямо об этом говорю. Многие матери сочли бы такого человека, как Хакс, очень удачной партией для своей дочери – но только не ты! Ты ведь желала для меня кого-то с правильной, на твой взгляд, фамилией и со стикером «Mayflower»[7] на чемодане. А теперь, когда Хакс пропал без вести, ты видишь в этом возможность быстро все переиграть. Хотя мне и не очень понятно, с чего вдруг твой собственный брачный опыт дает тебе право выбирать мужа кому-то другому.
Камилла застыла с обомлевшим лицом, как будто получила неожиданную пощечину.
– Прости, – торопливо буркнула Рори. – Я не имела в виду…
– Ну, разумеется, имела.
Рори шумно выдохнула, злясь на себя за то, что, сама того не желая, ударила ее по самому больному.
– Прости меня, пожалуйста, мне очень жаль. Я просто бешусь от бессилия, а ты попала под руку.
На лице у Камиллы обида сменилась озабоченностью.
– И что? Есть какие-нибудь… новости?
– Нет. Никаких новостей. Не бери в голову. Я не хочу об этом говорить.
– Тогда о чем ты хочешь говорить? Я ведь даже не представляю, что в последнее время происходит в твоей жизни. Ты не отвечаешь на мои звонки. Отказываешься от моих приглашений на ужин. Ты два воскресенья подряд уворачивалась от наших бранчей. Чем ты вообще сейчас занимаешься?
7
Имеется в виду прибывший к берегам Америки в 1620 году корабль «Мэйфлауэр» («Mayflower»), пассажиры которого, также известные как «пилигримы» или «отцы-основатели», построили в Новой Англии Плимутскую колонию, которая считается началом не только британской экспансии в Новом Свете, но и возникновения Соединенных Штатов. Уцелевшие потомки поселенцев с «Мэйфлауэра» считаются неофициальной аристократией в стране.