Если я преуспела там, где слабый пол обычно терпит поражение, как знать, вдруг мне по плечу поистине великие свершения?..
Леннокс
Я собственноручно приладил к двери засов. Штырь, продетый между двумя металлическими кольцами, не давал ей открыться даже при поднятой щеколде. При всей незамысловатости и топорности это был шаг вперед по сравнению с тем, что имели прочие обитатели замка.
Закрывшись в комнате, я ждал остальных и перебирал в уме план действий. Вечером нужно приступать к сборам.
В нашем распоряжении имелись лишь старые карты. Редкий смельчак отваживался забрести так далеко на запад. Однако при должной смекалке мы доберемся до Дарейна, или, как его сейчас именуют, Кадира. Главное – не терять бдительности.
О Кадире я знал немногое. Знал, что там правит король, что он сидит в большом дворце, который должен принадлежать Кавану. Судя по скудным картам, я знал, что Кадир – крупнейшее королевство на всем континенте. А тамошний народ отнял все у моего народа.
В дверь постучали. Я поднял щеколду и посторонился, пропуская в комнату Иниго, Шервина, Андрэ, Гриффина и Блайз.
– Извини, что посмеялся над тобой, – с порога начал Иниго. – Но согласись, было смешно.
– Не спорю, – вздохнул я. – Одежду мне достали?
– Само собой, – отозвался Гриффин. – И спрятали в надежном месте. Сюда тащить не рискнули.
– Здравая мысль. Блайз, взгляни. Годится? – почесав в затылке, я извлек из-под кровати мешок.
Она вытряхнула платья, приложила к себе.
– В самый раз, – объявила Блайз. – А ты чего так всполошился?
Я выпрямился, прочистил горло и одернул камзол:
– Я мало смыслю в женских нарядах.
Она пощупала материю, разгладила складки на талии:
– Не волнуйся. Я еще не разучилась держаться как леди.
В ее голосе звучала тоска. Однако меня сейчас волновало другое.
– Выступаем завтра утром. Захватите палатки и мечи из арсенала. Нам предстоит долгий переход через лес. Неизвестно, насколько он затянется, поэтому основательно запаситесь провиантом. – Сглотнув, я затронул острый вопрос, которого совсем не хотел касаться. – Уверен, вы понимаете всю опасность нашего предприятия. Если кто-то из вас попадет в плен, нельзя допустить утечки информации. Лучше умереть, чем предать целую армию. Если вам такое не по зубам, еще не поздно отказаться.
Шервин содрогнулся, но тут же спохватился и выпрямился во весь свой невеликий рост. Но все равно смотрелось внушительно. Андрэ только хмыкнул. Взгляд у Гриффина остекленел, однако кивок вышел твердым и убедительным. Иниго равнодушно пожал плечами, а Блайз, не выпускавшая из рук наряды, вздернула подбородок:
– Я уже говорила, мне неведомо поражение.
Мне стоило немалых трудов подавить улыбку.
– Отлично! А теперь спать. Встречаемся на конюшне после завтрака.
– Кыш! – Гриффин подскочил к окну. – Извини. Мне показалось, сюда лезет какой-то зверь. Тебе бы заколотить проем.
Я высунулся наружу в надежде, что Колючка укрылась неподалеку. Объяснить ее появление в комнате будет непросто.
– Спасибо за совет. До завтра.
Проводив отряд, я уставился в окно, поджидая Колючку. Горько осознавать, но, если мне не суждено вернуться, она единственная огорчится из-за моего отсутствия.
Теплый ветер ласкал мне лицо. В воздухе разливался упоительный аромат печеных яблок. Вокруг простирался незнакомый пейзаж. Взгляд шарил по сторонам в поисках ориентира, но тщетно. Ни гор, ни свирепого океана, ни ветхого замка. Только высокая трава колыхалась от каждого дуновения. На линии горизонта земля сливалась в поцелуе с предзакатным небом, от красоты которого захватывало дух. Зрелище так разительно отличалось от всего виденного мной ранее, что я не утерпел и коснулся неба рукой.
Мои пальцы оставили чернильные разводы. Уподобившись каллиграфическому перу, я начертал среди облаков свое имя.
Леннокс.
К имени прилагалось еще кое-что, давно забытое за ненадобностью… Сейчас это не играло никакой роли. Отныне небосвод принадлежал мне.
Довольный, я устроился в траве, возвышавшейся вокруг меня зеленой стеной, и наблюдал за наступлением сумерек.
Я улыбался в кромешной тьме, окутанный теплым дыханием ветра.
Кто-то дотронулся до моей щеки. В отличие от местности, прикосновение чудилось до боли знакомым, родным. И одновременно чужим.
– Вот и ты, – выдохнул я.
– Да, – шепнул голос.
– Останься. Без тебя так одиноко.
Молчание. Ласковая рука гладила меня по щеке, по волосам. На сердце воцарился покой, я будто сделался неосязаемым и вместе с тем по-настоящему зримым.