- За три цехина ты купил ковер и думал стать знаменитым купцом. Но кражей, а не куплей приобретают ковер, а с ним купеческую славу! А я? Я исполняю то, что от меня потребуют.
Джинн исчез с ковром. Это конец моей истории, солнце правоверных, сказал безрукий нищий Али.
Халиф велел дать ему цехин и вызвал третьего брата послушать его рассказ.
Тот начал рассказывать.
Рассказ слепого нищего
Я буду краток, о повелитель правоверных. Услыхав о несчастье с братом Али и о том, что джинн вернул ковер дервишу, я не остыл к своей затее и не образумился участью братьев. Я считал себя умнее, потому что умел читать по звездам, они же стремились к грубой военной славе и к деньгам. Ночью я вопросил звезды, подлинно ли становится несчастным всякий вступающий в обладание ковром?
Звезды ответили: "Поднявший меч от меча погибнет, громоздящий золото будет раздавлен золотом; но глядящий на звезды глядит на истинное величие. Коврик твой и тебе послужит". Наутро я разыскал дервиша и сказал ему:
- О дервиш, я Акбар, сын ткачихи ковров, брат Али и Гассана. Звезды открыли мне правду о коврике: он мой! Отдай мне его.
Дервиш сказал:
- Послушай, Акбар, что я расскажу тебе.
Третий рассказ дервиша
Однажды вечером собаки обиделись и сказали:
- Мы правдолюбивы, к людям привязаны искренне, а в награду, от Испагани до Каира, получаем одни пинки. Зато врагам нашим, кошкам, большой почет. Пошлем гонцов-жалобщиков к царю Соломону.
Так и сделали. Гонцы пришли к царю Соломону и сказали:
- О пророк Божий, отчего люди обижают нас, собак, от Каира до Испагани, а к врагам нашим, кошкам, ласковы?
Пророк Божий сказал:
- Скажите мне: вы искренне привязаны к господам вашим, Адамовым детям?
Они сказали:
- Да, во всякое время!
Пророк Божий сказал:
- А кошки?
Они сказали:
- Нет, кошки лживы, как женщины!
Пророк Божий сказал:
- Ну вот в этом-то и причина, что вас угощают пинками: кошки лживы, потому-то люди их высоко ценят; вы искренне преданы, и вами пренебрегают. Людская благосклонность приобретается и теряется обманом, а не правдой.
- Ну вот, Акбар, - сказал дервиш,- я рассказал тебе это для наглядности: как с людской благосклонностью, так обстоит дело с ковриком и с могуществом его. Хитростью, а не силой, воровством, а не покупкой, обманом, а не правдой - так переходит он из рук в руки. Так было, так будет. Иди с миром, сын мой!
- Но я,- сказал слепой нищий Акбар,- был упрям и надоедал дервишу, пока он не отдал мне ковра.
Взял я ковер и пошел с ним. Братья Али и Гассан закидали меня бурными просьбами, умоляя подумать о них и вернуть, по крайней мере, одному - ноги, другому - руки. Они говорили: "Будем владеть ковром сообща! Вспомни, что говорила мать: если не будете единодушны, о Акбар, Али и Гассан, все пойдет у вас криво!" Я ответил им торопливо. Меня раздражало, что они так неумело использовали коврик, когда он был в их распоряжении, и что у них такие низменные желания. Я дождался ночи, разостлал ковер и сказал его джинну:
- О джинн, покажись! Я - законный владетель ковра и приготовил свое желание!
Тотчас же в воздухе послышалось жужжание и показался джинн. С виду он был таков, что я затрясся всем телом. Джинн зарычал:
- Смертный, поведай мне свое желание, и я его исполню! Все, чего от меня пожелают, я исполняю!
Я сказал:
- Помоги мне вычитать всю мудрость по звездам.
Джинн ответил:
- Этого я не могу. Но могу тебе показать все звезды сразу, а ты уж сам по ним читай!
- Сделай это, - сказал я.
В то же мгновение в глаза мне ударил невыносимый блеск, и я увидел все звезды и все дремлющие в них истины; но это море света было мне так же нестерпимо, как неверному созерцание Божьего лика. И меня окутала ночь - я ослеп. Я слышал злорадный смех джинна, исчезавшего с ковриком:
- Ты думал, что владеть тебе ковриком и вычитать в звездах правду Вселенной. Но к коврику этому не подступиться правдой, а лишь обманом. Так было, так будет. Все, чего пожелают, я исполняю!
Халиф Харуналь-Рашид, выслушав рассказ всех трех братьев, велел дать цехин слепому нищему Акбару и отпустил всех троих. На этом, о солнце оазиса, - сказала Баширу Амина, - кончается повесть о трех нищих и кандахарском коврике.
6
Башир посмотрел на француза и сказал:
- А ну-ка, еще раз! Что сказал марабу в Айн-Грасефии твоему другу, пожелавшему купить ковер?
- Воровством, а не покупкой, хитростью, а не силой, обманом, а не правдой - так переходит он из рук в руки, - сказал француз.
- А коврик был белый, красный и желтый и очень потертый?
- Да.
- И твой друг его купил?
- Да.
- Можешь еще рассказать о коврике?
- Как же, как же, могу! Друг мой его купил, и потом, не знаю, как это вышло, но коврик исчез.
- Исчез? - спросил Башир.
- Он исчез каким-то странным образом, ночью, в окно. Друг мой пил пальмовую водку. Он утверждал, что коврик отделился от скамьи и сам уплыл в окно.
- И больше его не видели?
- Нет... То есть да! Вчера я видел предсказателя. Он сидел с ковриком на улице в Тозере. Я спросил, откуда у него коврик.
Башир обмахнулся веером:
- Ты просто отобрал у него коврик? А где он сейчас?
- У меня в комнате, в отеле.
- В отеле? В твоей комнате?
Движение веера замедлилось:
- А что ты за него хочешь?
Француз взглянул на него недоверчиво. Молниеносно он принял решение:
- Чего я хочу? Свободы для меня и моего друга - ни более ни менее.
Веер неистовствовал. Несколько раз Башир был близок к тому, чтоб разразиться презрительным смехом; несколько раз он сдерживался, и все возбуждение его передавалось вееру. Неужели он согласится на бессмысленное предложение француза? Я содрогался при этой мысли: ведь если европейцы освободятся, мне и Амине несдобровать. Но напрасно я волновался. Конечно, Башир не пойдет на нелепое предложение. Очень нужен ему коврик, о котором говорит француз! Да разве он откажется так легко от мести толстому англичанину? Нет, это невозможно. На этих мыслях я успокоился. Башир заговорил:
- Предложение твое бессмысленно. Друг твой ворвался на женскую половину моего дома. Он заслуживает смерти. Преступление его нельзя искупить и золотом, а тем более старым, потертым ковриком.