Лишь Она мирилась со всеми его чудачествами и молча смотрела на Николу влюбленными глазами, слегка склонив набок очаровательную головку.
Никола бросил птицам последний кусок хлеба, встал со скамьи. Пора возвращаться в лабораторию, к работе. У него ничего не вышло – Она не родилась заново. Она не вернется, даже если по всему миру расставить генераторы, собирающие боль в облака в форме буханок хлеба. Марсова хлеба. Человек рождается в боли и в боли умирает, но только один раз. А он, Никола, обречен на одиночество, как божество на Олимпе. Поэтому боги и приходят к нему во сне, чувствуя эту холодную пустоту в его сердце.
Никола повернулся спиной к голубям и вдруг услышал знакомое воркование. Он замер на месте, боясь поверить, боясь обернуться. Он закрыл глаза, прислушиваясь. Нет! Ошибки быть не могло! Никола медленно повернулся. Она сидела на скамейке. Снежно-белая голубка с рябыми крыльями. Единственная любовь всей его жизни. Та, которая наполняла смыслом его бесконечные дни и ночи, та, которая дарила вдохновение. Голубка всегда сидела на его подоконнике, когда он работал. Она всегда следовала за ним повсюду, куда бы ни забрасывала его беспокойная жизнь эмигранта.
Никола счастливо засмеялся, сел рядом с ней, нежно погладил рябые крылья и изящную, белоснежную головку. Подобрал с земли недоеденный голубями кусок хлеба и принялся крошить его на скамью.
А над головой медленно плыли по небу облака. Тяжелые облака в форме буханок хлеба.
От авторов: история любви Николы Тесла к голубке – это реальный факт, взятый из дневника его близкого друга Джона Дж. О'Нила «Гений, бьющий через край. Жизнь Николы Тесла» — первое полное жизнеописание великого югославско-американского ученого.
Зависть богов (любовная фантастика, драма)
Халь Евгения, Халь Илья
Сегодня кхшеры держали темп. Навьюченные добычей, они, тем не менее, шли быстро, колонной, по отвесной, гладкой скале. Но Старшая все равно подгоняла соплеменников, скорее по привычке, нежели по необходимости:
- Не зевайте, сонные зимние мухи! До темноты осталось всего ничего! А когда свет погаснет, я не дам даже крошки всесущего за ваши вялые, ленивые задницы!
Рыжий карабкается по темно-коричневому камню, почти сливаясь
с ним ржавой своей мастью. Толчок - он перекидывает вверх мускулистое тело. Изо всех сил цепляясь за почти гладкую поверхность, нащупывает крошечные выступы, на которые можно поставить ногу. Тяжелый груз, в три раза превосходящий вес собственного тела, подпрыгивает за спиной, давя на плечи. Но Рыжий не стонет и не жалуется, а наоборот, молодцевато поигрывает мускулами, потому что сзади идет Рада - красавица с тонким станом и огромными, чуть влажными глазами. Она украдкой поглядывает на Рыжего снизу вверх, и от этих взглядов у него замирает сердце.
А внизу жадно распахивает зев пропасть, заполненная водой. Вода пахнет смертью миллионов братьев и сестер Рыжего, сорвавшихся со скалы.
- Осторожно! Впереди Игрушка Богов! - предупредила Старшая.
- Странные они, эти Боги, - проворчал Рыжий, - понатыкали везде Игрушек непонятно для чего.
- Они любят красоту! - прошептала Рада. - Посмотри, какие дивные цветы нарисованы на скале! Разве не чудесно идти по лепесткам и стеблям?
Рыжий даже замер на мгновение. Эти светло-бежевые, огромные кляксы, усеивающие скалы, оказались цветами. А он даже и не заметил. Нет, странные все же существа эти женщины! Непостижимые, как Боги, и радуются непонятным вещам. Что значит красиво? Еда - это красиво, потому что она силы дает. А с нарисованных цветов какой прок? Их на зуб не положишь, да и натруженным ногам все равно: по лепесткам идти или по коричневому фону - резвости да ловкости все равно не прибавится.
- Эх, нам бы крылья! - весело закричал брат Рыжего, идущий впереди.
- Нам бы лучше пожрать, - проворчал сзади кто-то из старших.
Да, это было бы хорошо! Рыжий даже зажмурился на минуту, представляя огромный кусок всесущего, щедро политый сиропом. Мечтая о еде, он не заметил, как груз зацепился за край огромной металлической конструкции, торчащей из скалы. Кхшеры называли эти сооружения Игрушками Богов. Игрушки бывали разными по форме и назначение их оставалось загадкой для всех. Объединяло непонятные громады лишь одно: все они время от времени оживали, повинуясь непостижимой прихоти небожителей. Рыжего дернуло назад, ноги соскользнули со скалы. Он перевернулся над пропастью, беспомощно, как тряпичная кукла, барахтаясь в воздухе. Над колонной прокатился тихий вздох.