Но отчего так скверно на душе? Пора на работу, в больницу. Работа - лучшее лекарство от хандры. Гравилёт взмыл в небо. Непривычно высокое, как перевернутая пропасть, всегда серое небо Гефеста.
За пять лет до чёртовой пятницы
Управляющий колонией Хлынов мечтал только об одном: поскорее закончить внеочередное заседание колониального совета и пулей помчаться к стоматологу. Зуб болел невыносимо. Похоже, филиал преисподней открыли у него во рту. Щеку разнесло, как у поросенка. Хлынов вздохнул и невнятно, морщась от боли, спросил:
- Что будем делать с этим…эээ…
- Небесным телом, - подсказали из зала.
Зал заседаний взорвался смехом.
- Ыыыыы, - укоризненно промычал управляющий. – Все вам хиханьки! А на мою шею такое ярмо свалилось! У меня два вопроса: кто это и что с ним делать? И, кстати, как его назвать?
- Ну, я же и говорю: Небесное Тело, а то все найденыш да несмышленыш! - радостно осклабился Бирн - главный горный инженер и по совместительству главный остряк колонии.
Небесное Тело переминалось с ноги на ногу и счастливо улыбалось, жуя шоколадку. Два месяца назад колонисты прибыли на Гефест. Посреди равнины, расчищенной терраформовщиками под поселение, они обнаружили спасательную капсулу без опознавательных знаков. А в ней несмышленыша без сознания. Судя по ярким граффити на обшивке и отсутствию идентификации в базе данных, капсула принадлежала контрабандистам. Найденышу здорово досталось: левая нога была сломана в двух местах, зубы выбиты, ребра расплющены. Кроме того, он был обезвожен и истощен. Главврач колониальной больницы Дарья Светлова два месяца выхаживала пациента, не отходя от него ни на шаг. А после выписки из больницы у управляющего колонией стало на одну проблему больше. В колонии, принадлежащей корпорации "Нибелунги", лишних людей нет и быть не может. Только те, кто подписал контракт. Устав корпорации – это и есть закон колонии на планете Гефест. Правила жёсткие, работа тяжелая, дисциплина почти военная. Но все неудобства с лихвой компенсировались солидными заработками. Пять-шесть лет под серым небом Гефеста - и лети вольной птицей в тёплые края курортной зоны поближе к Земле.
Хлынов счастливо зажмурился, на миг позабыв о зубной боли. Подумать только: уютное бунгало где-нибудь на Венере, микроклимат, пальмы, девочки в бикини играют в мяч на побережье голубого моря. И он, Хлынов, с коктейлем в руках, в шезлонге. И никаких вечно небритых геологов, горных инженеров с их плоским юмором и хмурых шахтеров.
Раскаленная игла вонзилась изнутри в щеку, возвращая Хлынова в реальность. Он глухо сказал:
- Я вижу только один выход из положения: сообщить начальству, и пусть они его отправляют в приют, на астероид, где таких вот держат. Как он называется, кстати?
- Рай, - подсказали из зала.
- Точно, рай. У меня и без него проблем - во! – он рубанул ребром ладони по горлу.
- Его нельзя в приют, - Даша вскочила на ноги. – Он там погибнет. Они все погибают максимум через пять лет. Их там держат, как животных в клетке!
- Самому жалко, - вздохнул управляющий. – Я ж не зверь какой! Но, миленькая ты моя, пойми, ну не имею я права его здесь держать. У нас же не богадельня.
Его прервал многоголосый гомон. Колонисты бурно обсуждали проблему и ее решение. Управляющий нервничал. Настроение было препаршивое. Только этого ему не хватало. Теперь пиши миллион отчетов и объясняй, почему не сообщил раньше. А зачем сообщать, если сама главврач больницы не была уверена, что он выживет? Нет человека – нет проблемы. Но найденыш выжил и теперь костью стоял в горле. Галактическая полиция откроет дело, приедет следователь, начнет все вынюхивать. Не дай бог еще финансового инспектора из корпорации пришлют. А финансы – они как люди: идеальными не бывают. Зубная боль рванула с новой силой. Управляющий схватился за щеку и горестно промычал:
- Ну что, отправляем в приют? Давайте голосовать. Кто за? – он первым поднял руку.