Если звал кого–то кто–то
Сквозь густую рожь
И кого–то обнял кто–то,
Что с него возьмешь?
– Простите, – смутился он. – Не хотел вам мешать.
– Вы читаете Бернса? – недоверчиво спросила девушка, в голосе хрустнул расколотый лед.
– Да, – спокойно ответил Антон, – это один их моих любимых поэтов.
– Если это трюк, то очень топорный и неловкий.
– Что вы имеете ввиду?
Девушка молча сняла бумагу с книги и показала обложку.
«Роберт Бернс», – было написано золотом на черном фоне.
– Я бы назвал это совпадением, – улыбнулся Антон, – как видите, у меня нет копипастера. И я только что пришел, так что никак не мог видеть, что вы читаете.
Льдинка задумчиво рассматривала его несколько минут, потом улыбнулась. У нее оказалась замечательная, теплая улыбка.
– Я не верю в совпадения.
Они выпили несколько чашек кофе и мечта Антона сбылась: Льдинка дала ему номер телефона. Они договорились встретиться вечером. Ликующий Антон галантно подал ей пальто, и вдруг произошло непоправимое. Наружный микрофон копипастера – крошечная точка бежевого цвета, спрятанная за мочкой уха, сработал сам собой.
Разработчики очень гордились этой придумкой – наружным микрофоном. Если с владельцем что–то случалась: сердечный приступ или ДТП, копипастер самостоятельно дозванивался до скорой помощи и милиции.
Из Антона, как из радиоприемника, послышался шелестящий электронный голос:
– Каталог товаров, номинация пять, клиентка Барякина. Напоминание: через пятнадцать минут встреча с Льдинкой, кафе «Модильяни».
Дальше голос принялся выдавать какую–то чушь: цифры, бессвязные звуки. Антон почувствовал жуткую головную боль, во рту пересохло, к горлу подкатил ком, перед глазами поплыли цветные пятна, и он потерял сознание.
***
Антон пришел в себя в больнице. У кровати сидел на стуле незнакомый мужчина.
– Я – представитель вашего провайдера, – представился он, – мы очень сожалеем о случившемся. Система дала сбой из–за вируса.
– Вы не предупреждали, что такое может случиться, – перебил его Антон.
– Мы предупреждали, – мужчина торопливо заговорил, словно привык, что его все время перебивают, – и вы даже подписывали бумагу, что в случае вируса у вас не будет претензий. Это было написано внизу маленькими буковками, но мы, конечно, все оплатим: лечение, больницу, витамины.
– Вон! – устало произнес Антон.
Повторять дважды не потребовалось. Мужчина выбежал из палаты, пискнув на прощание, что вернется завтра с необходимыми документами.
– А я говорю, что все равно пройду! – раздался в коридоре зычный голос Барякиной.
Антон застонал, закрыв лицо подушкой.
– Туда нельзя, – маленькая хрупкая медсестра самоотверженно попыталась загородить дорогу мощной Капитолине Ивановне.– Пациенту категорически запрещено волноваться!
– А никто и не будет волноваться, – Капитолина Ивановна протиснулась в палату, сминая медсестру, – я его тихо придушу без всякого волнения! Ты смотри: он уже и подушечку на лицо натянул, подготовился, значит! Ай, молодца!
Антон сбросил подушку на пол, и молча посмотрел на Барякину. Ему было все равно.
– Я вам все верну, – равнодушно сказал он.
– Ага, сейчас только золотую рыбку поймаешь, и вернешь.
– Я верну, – прошептал Антон, закрывая глаза.
Такого Барякина не ожидала. Она жаждала скандала, предвкушая, как агент будет юлить, краснеть и бледнеть, а может быть, и умолять. Капитолина Ивановна примчалась в больницу на тачанке, с шашкой наголо, в предвкушении хорошей драки с ушлым противником, но тот почему–то не принял вызов. Похоже, ему было все равно.
– А чего он такой отмороженный? – спросила она у медсестры громогласным шепотом, который слышно было даже в коридоре.
– Его какая–то девушка привезла к нам, осталась узнать диагноз, а он как в себя пришел, так сразу извиняться начал. Она на него разозлилась, велела никогда больше к ней не приближаться и уехала, – шепнула медсестра. – Примите лекарство, пожалуйста, – она протянула Антону таблетки.
– Не хочу, – Антон отвернулся к стене.
– Так, – протянула Барякина, беря стул, и садясь рядом с кроватью, – я тебя придушить хотела за все то барахло, что ты мне продал. Посыльные как начали это все свозить – так хоть плачь, хоть караул кричи. А ты сам тут помираешь, без меня. Глаз пустой, как у покойника, прости господи! Что случилось?
– Какая вам разница?
– Ты мне не хами! – рявкнула Барякина, – спрашиваю – отвечай! И таблетки прими, а то прямо в трахею вложу! На, запей, – она протянула Антону стакан воды.