— Ничего, я справлюсь, — она села рядом с Нанако.
— Продезинфицируй его рану и остальную часть руки, затем замотай раны марлей прежде, чем снова обернуть повязки, — объяснила ей медсестра.
— Я всё запомнила, — сказала Кучики Чизуру.
— Тогда я пойду на работу, — сказала Нанако, оставив остальную часть работы ей.
Медсестра вернулась в гостиную. «Возможно, Фумия будет более открыт кому-то из своей семьи» — с этой мыслью Нанако оставила заботу о Фумии его сестре.
— Как, там Фумия? — спросил её Наори Куроя.
— Я думаю, что его раны быстро заживут, — сказала ему Нанако Саваширо.
— Но стать доктором? — задал вопрос Наори.
— Твой отец сказал, что быть врачом — это не только проводить операции! Другой вопрос, сможет ли Фумия вновь встать на путь доктора?
«Совсем недавно он выглядел довольно подавленным. Надеюсь, Чизуру сможет вернуть ему уверенность», — подумала Нанако Саваширо.
***
Когда Нанако вышла, она с беспокойством взяла руку Фумии. Его пальцы были бледными и тощими. Чизуру в один миг разрушила будущее брата.
— Тебе больно? — задала вопрос Чизуру Кучики.
Он ничего не ответил. Чизуру снова начала обрабатывать все пальцы правой руки. Фумия застонал, когда антисептик начал жечь средний палец.
— Прости! — воскликнула она испуганно.
— Уходи отсюда, я видеть тебя не хочу! — рассердился Фумия на свою сестру, — Я больше никогда не смогу держать скальпель в руках.
— Это неправда… — она осторожно взяла правую руку брата, — Я помогу тебе всем, что тебе нужно… Так что, пожалуйста, не сдавайся!
— И что же ты можешь сделать? — он, словно выплюнул эти слова, убрав свою руку, — Я хотел стать отличным хирургом!
Фумия завернулся в одеяло полностью, не желая никого видеть и слышать.
— Мне нужно хотя бы сменить повязки, — грустно она произнесла.
Одна только правая рука высунулась из-под одеяло. Чизуру обработала его раны, опечалившись тем, что брат даже не посмотрел на нее. Она защитила пальцы абсорбирующим хлопком и марлей и обернула повязкой вокруг них. Когда девушка закончила, Фумия спрятал руку под одеяло. Не в силах что-нибудь сделать, Чизуру взяла антисептик, старые повязки и вышла из комнаты.
— Как он? — спросил Куроя Со, когда её увидел.
— Я не знаю, — она слабо помотала головой.
— Если он хорошо натренирует свою руку, то сможет использовать её как раньше… Честно говоря, держать скальпель будет трудно, — произнёс Куроя Со.
— Это моя вина!
— Ты не должна зацикливаться на этом, — сказал доктор Со.
— Я знаю, — она согласилась, но не смогла подбодрить себя.
С тех пор, как она ранила Фумию, девушка терзала себя, что несколько раз получала консультацию от доктора Юдзуру. Однако… она не смогла избавиться от чувства вины, которое её охватило.
— Я могу что-нибудь сделать?
— Как насчет того, чтобы подождать, — предложил доктор Со, — Если ты не специалист, всё, что ты можешь сделать — это сидеть и ждать.
— Подождать, ради моего брата, — повторила Кучики Чизуру, она не могла принять этот ответ.
Чизуру Кучики думала об этом после того, как выключила свет и легла в постель. Она не могла сказать, спал он или нет. Девушка посмотрела на потолок и вздохнула. Фумия был на кровати задолго до её возвращения в комнату. Если он будет игнорировать её дальше, то она будет морально сломлена.
— Чизуру, прости меня! — он сел на кровать и посмотрел на неё.
— Фумия, это я должна просить прощения… — взволнованная после того, как он снова заговорил с ней, Чизуру тихо приблизилась к нему, — Это моя вина, я причастна к этому!
— Я думаю, что могло произойти нечто хуже, чем это, — ответил ей Фумия.
— Что? — она подняла голову, но брат отвёл взгляд снова, — Почему, ты так говоришь? — она обхватила его травмированную руку обеими руками.
— Мм… Чизуру? — Фумия поморщился из-за боли.
— Мои чувства были истинными, — она прижала его руку к своей груди, — Ты чувствуешь, моё быстрое сердцебиение. Оно такое, потому что я хочу помочь тебе!
— Отпусти!
— Не отпущу, — она приблизилась к Фумии ближе, всё ещё сжимая его руку. Чизуру не могла успокоить своё сердце.
— Чизуру, мы не можем… — Фумия нервно задыхался, не в состоянии убрать её руку.
— Я серьезно, — воротник её халата распахнулся, и рука её брата коснулась кожи. Бинты ограничивали ощущения её теплоты — это было досадно для неё, но Чизуру просто не могла их снять.
— Ах! — грубые бинты коснулись кончиков её сосков. Ее тело уже горело — это ощущение дало ей невыносимую боль, когда она потянулась к своему брату.
— Не надо, — он отдёрнул свою руку, вздрогнув от боли в пальцах.
— Прости, это моя ошибка! — воскликнула девушка.
— Всё в порядке, так что ты можешь меня отпустить?
— Неужели, я не привлекательна для тебя? — спрашивала она, облизывая свои губы.
— Чизуру, нам нельзя это делать, — брат качал своей головой, делая последнюю попытку сдержать свои эмоции, — Ты красивая! — сглотнув Фумия, бросил оценивающий взгляд на её пышную грудь.
Немного поколебавшись, она обхватила его шею и притянула его лицо к своему, приоткрыв губы. Поцелуй был сначала нежным, но его язык внезапно проник глубоко в её рот, и в животе Чизуру словно затрепетали мириады бабочек. Тихий стон вырвался у неё из груди. Наконец, Фумия лег на неё, придавливая к постели свои весом. Он стал целовать ее набухшие соски. Чизуру никак не могла понять, какие чувства будят в ней его ласки. Она почувствовала, что Фумия начал медленно входить в нее, но тут же замер, глядя в её чёрные глаза, как будто спрашивая разрешения.
— Не останавливайся, — прошептала она. И тут же ощутила жгучую боль.
Одним сильным рывком парень вонзился в неё, казалось, разрывая её на части. Но его губы заглушили её отчаянные крики. Чизуру больше не страдала, и по мере того, как он всё глубже входил в нее, убыстряя толчки, её наслаждение росло. Она самозабвенно отдавалась, встречая на полпути каждое его движение, пока они не слились в объятиях, став единым целым. Они подарили друг другу запретную страсть, о существовании которой они даже не подозревали.
— Прости, Чизуру! — её брат упал лицом в постель и заплакал.
— Что-то не так? Я так счастлива!
— Всё это моя вина, потому что я не смог контролировать себя, — сказал Фумия.
— Я люблю тебя — это моё эгоистичное желание! — она потянулась к нему и нежно погладила по голове. Чизуру, чувствуя вину перед ним, стала его любовницей, чтобы хоть немного утешить самого дорогого для неё человека.
Когда солнце уже зашло, вдоль дороги к храму зажглись огни. Свет отражается от снежных сугробов, освещая местность. Позади неё из зала храма свисала ширма.
— Ещё не начался фестиваль? — спрашивал Аято.
— Совсем уже скоро, — ответил Наори, стоявшему с ним рядом. Они видели, как Кенсей и девушки суетливо бегали за ширмой.
— А, вот вы где?! — Юдзуру подошёл к ним.
— Отец! — воскликнул Наори Куроя.
— Дядя, ты разве не будешь наблюдать оттуда? — Аято показал место перед сценой.
— Я давно покинул семью Хинагами, — ответил Юдзуру Куроя, — Теперь я обычный деревенский житель.
— Члены семьи Куроя обычные деревенские жители? — удивился Наори.
— Они имеют наибольшую силу после семьи Хинагами и Шигуса. Однако это была бесполезна сила, поскольку у них нет возможности использовать эту власть, — пробормотал про себя Юдзуру, — Действительно, не имеет смысла играть во власть в этой маленькой деревне.