Обед и ужин в тот день ей принесли прямо в комнату. Рич не сумела проглотить ни крошки, насилу влила в себя на ночь стакан горячего молока. Без этого Дуг не соглашался уйти, а его молчаливое присутствие тяготило. Хотелось закрыть глаза и замкнуться во внезапно поселившейся в груди пустоте.
Последующие несколько дней слились в череду отрывочных воспоминаний. В условленное время она приходила в столовую, брала еду и шла на лестничную клетку – ждать Мудреца. Есть могла только там. Жители дома, сталкиваясь с ней в коридоре, отводили взгляд и вжимали головы в плечи. Даже сопровождавший её повсюду Дуг вопросов не задавал. Только Чивка по утрам радовал душу. Она старалась приберечь для воробушка больше вкусных крошек.
Вчера Рич приняла решение. Мудрец любил гладить её волосы. Их больше не будет. Ничего не будет так, как прежде.
В столовой появление бритоголовой Рич встретили дружным гоготом, тут же рассыпавшимся на колкие фразы, междометия и мелкие шепотки. Рич гордо вздёрнула подбородок и впервые за все эти дни направилась к своему столу.
– Ну что бросил тебя Мудрец? Ушел? – ухватив девушку за полу пижамы, остановила её Омела Белая мать. – Сколько говорила, иди ко мне в дочери. Так ты ж упёртая, все кобенилась, – круглое как блин, румяное лицо Омелы расплылось в самодовольной улыбке. – Рыжей ты мне нравилась больше. Но я великодушна. Приди же, заблудшая овца, в объятия матери твоей, – нараспев произнесла женщина и поднялась, раскрыв мясистые руки.
– Вними. А-а-мен! – дружно взвыло восседавшее за большим столом сообщество. Сыновей и дочерей Матери Омелы отличали от остальных прилепленные на лоб бумажные звёзды.
– Не хочу! – отвернулась Рич.
– Гонение отрекшейся! Бойкот! – завопила Омела.
– Гонение! А-а-мен, – громко подхватили за столом.
Рич мягко подтолкнули в спину. Ведь неприкосновенность жителей дома обеспечивалась вездесущими охранами. Тех, кто рискнул баловаться рукоприкладством, уводили навсегда. Иначе Мудреца с его Рыжей подружкой давно бы здесь растоптали. Походы вниз по лестнице у Белой Матери под строжайшим запретом.
– Смирение – вот главная благодетель, дети мои, – проповедовала Омела.
Рич села на своё место и принялась ковырять глазунью одноразовой вилкой. Поднос с пирожными вызвал тошноту. Раньше она любила песочные корзиночки с клубникой. Мудрец всегда оставлял ей свою порцию лакомства. Теперь вместо него за столом сидел новенький.
Рич старалась не смотреть в его сторону. Пыталась обмануть себя, представляя, что Мудрец всё ещё здесь, ведь они частенько так молчали, если ссорились накануне. Не сходились обычно в одном: Рич убеждала собраться с духом и уйти вниз по лестнице. Мудрец твердил, что это – верная смерть, ведь оттуда ещё никто не возвращался. Здесь, пусть скучная, но жизнь, а жизнь – великая ценность и бесконечная дорога к познанию. А сам шагнул из окна, пошло предав собственные убеждения. Один, без неё. Что же он вычитал в книгах, бесследно исчезнувших из его комнаты? У охранов спрашивать бесполезно, даже Дуг не скажет ни словечка. Табу есть табу!
Она подвинула к себе кофе, сняла пенку и слила её в чашку, повторяла это механическое действие снова и снова. Как найти книги? Очень просто, этаж за этажом кропотливо прочесать каждую комнату. Только двери открываются далеко не везде, она помнила это по предыдущим вылазкам. Мудрец с его недюжинной силой мог и выбить. Занимался же гимнастикой с Рич на плечах. Беспрестанно качал мышцы, играючи перехватывая девушку с руки на руку, а она все смеялась. Теперь не до смеха…
– Простите, моё присутствие вам неприятно? – послышался хриплый, будто надорванный голос.
Рич подняла взгляд. Новенький вдруг закашлялся. Поперхнулся? Девушка вскочила, одним прыжком оказалась рядом и принялась хлопать незнакомца по спине. Он силился вдохнуть, тараща на неё бессмысленные глаза, покрытые красной сеткой вздувшихся сосудов, и вновь сгибался от удушья. Уронив стул, Рич рванула новичка на себя, не удержала, оказалась придавленной, судорожно вздрагивавшим телом. Чужим телом.
В столовую ворвались охраны, вырвали новичка из рук, уложили его на каталку и спешно увезли к медикам. Рич помогли подняться.
– Иди в свою комнату, – сквозь зубы приказал охран Лиг – высоченный лысый мужик с жестоким лицом. Попробуй, возрази такому.
– Я только хотела помочь, – побелевшими губами прошептала Рич.
– Знаю, иди.
От сердца отлегло – обвинения нет. Охраны – всезнайки, а ведь во время завтрака никто из них в столовой не появлялся. Хотя, чему тут удивляться. Нашли же её в шкафу…
Рич убралась из столовой, дорогой продолжая вздрагивать, будто ей странным образом передалось удушье новенького. Оказавшись в комнате, сорвала с себя пижаму, зашла в ванную и встала под струи ледяного душа: когда опомнилась и добавила теплой воды, схватилась за шампунь, засмеялась – ароматная желеобразная жидкость больше не нужна. Завернувшись в мягкое полотенце, вытерла ладонью запотевшее зеркало. С той стороны показалась нелепая яйцеголовая девица. Другая, совсем не Рыжая Рич. Вместо весёлых искорок в глазах пусто. Мудреца больше нет.