Чивка исчез без следа. Рич стала мёрзнуть, ожидая его по утрам, а днём взяла за привычку накидывать на плечи простынь – её беспрестанно знобило. Дуг встревожился было по этому поводу, но всестороннее обследование показало – девушка абсолютно здорова, мудрёные аппараты охранов не умели определять холод одиночества.
Не смотря ни на что, стоило ногтям отрасти, а коже на пальцах обрести прежний розовый оттенок, девушка уронила салфетку рядом со стулом Омелы и предупредила Льва за завтраком. В назначенный час задержалась перед дверью на лестницу. Кто мог подумать, как сложно сделать первый шаг.
На площадке с рюкзаком за спиной топталась Омела. Без звезды на лбу она выглядела помолодевшей лет на десять, миловидное лицо, так долго скрываемое под божественной личиной, светилось изнутри.
– Ну что, подруга, вперёд? – бодро заговорила женщина. – Он не придёт. – Отчеканила, заметив, что Рич оглянулась на дверь.
– Откуда знаешь? – отразился от стен голос девушки.
– Всё просто, милая, – расплываясь в примирительной улыбке, продолжила Омела. – Япередала ему амулет. Теперь Лев – отец моего семейства, а я вознеслась точно так же, как предыдущий отец Ланим, одаривший меня амулетом. Паству разуверять нельзя.
– Как ты могла? – рявкнула Рич, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на матушку с кулаками.
– Ударь, ну же, ударь! Разве ты не мечтала набить мне морду? – подстрекала мнимая святоша, её фальшивая улыбка превратилась в издевательский оскал.
– Не дождёшься! – опустила руки Рич.
Омела изобразила на лице радушие, приникла к девушке и зашептала на ухо:
– Это я тебя проверяла, всё-таки не на прогулку идём. Лев все одно бы остался, трусоват, а так при деле будет, люди вокруг, слепое поклонение, понимаешь?
Рич оттолкнула женщину и начала спускаться. Та не отставала, прося прощения набегу.
– Подождите!
От неожиданности Омела споткнулась и кубарем преодолела последние ступеньки. Убедившись, что женщина отделалась легкими ушибами, Рич подняла глаза и увидела Льва.
– Простите, что напугал. Вы тоже идёте? – искренне удивился он, увидев Омелу.
– Не делай вид, что не знаешь, – огрызнулась Рич.
– Не знаю чего? – пожал плечами Лев. Под грузом раздувшегося рюкзака, художник будто стал ниже ростом.
– Зачем пришёл? А как же амулет? Что будет с паствой? – сыпала вопросами девушка.
– Какой амулет? Какая паства? Я ничего не понимаю, – всплеснул руками новоприбывший.
– А вот я, кажется, начинаю понимать, – Рич воззрилась на женщину. Та пожала плечами и присела в извинительном реверансе, но оправдываться не стала.
– Ингаляторы, мелки и папка с рисунками, еле закрыл, – вклинился в красноречивый обмен взглядами Лев.
– Часть ингаляторов можно перебросить ко мне, – сказала Рич, погрозила Омеле пальцем и бросилась навстречу другу.
– И ко мне тоже, чай вместе идём, дети мои, – ляпнула Омела и осеклась. – Простите, привычка.
– Я сам, – буркнул Лев.
– Я хотела сказать, что рада тебя видеть, – добавила Рич. Лев взял её за руку – так и спускались несколько пролетов подряд. Дорогой художник посетовал, что хоть и работал не покладая рук последние дни, не успел нарисовать всех желающих. Омела охала при каждом шаге и растирала ушибленный зад, всерьёз замедляя движение. Рич успела пожалеть, что предложила Матушке разделить с ней опасное путешествие. Та оболгала Льва столь же легко, как ежедневно и ежечасно обманывала своих послушников, ещё и подоплеку добрую привязала. Смотреть противно. Жаль, лестница одна на всех.
– Подождите, не бросайте меня. Куда вы так бежите? – Рич остановилась, заметив, что Омела отстала на два пролета.
– Пошевеливайся, – крикнула девушка.
– Мне больно идти, – проскулили сверху.
– А мне не было больно?
– Пожалуйста, прости.
– Хорошо, но предупреждаю, ещё раз наврёшь, мы от тебя сбежим. Правда, Лев?
– Угу, – поддакнул Лев, изумлённо глядя на Рич, но спрашивать в чём дело не решился.
– Обеща-а-а-ю.