Самаэль подхватил меч и стал глазами искать Оле Лукойе, пока не заметил его у стола, рядом со светящимися баночками. Темный медленно набирал скорость, сокращая расстояние между ними. Оле кидался острым песком, но в этот раз Самаэль не попадется, он мастерски уклонялся. В голове дьявола появилась гениальнейшая идея, он резко остановился всего в паре метров от противника. Пританцовывая он начал ходить по кругу, ища удобный угол, и Песочному Человеку не оставалось ничего другого как подчиниться игре. Темный волочил свой меч по полу, и скрежет эхом нарастающей паники пел в голове у Песочника. Наконец Самаэль остановился, он с необычайной прытью взвалил на правое плечо меч. Сейчас или никогда, оружие заиграло яркими красками. Толчок! Меч сброшен с плеча, и, подхваченный левой рукой у гарды, меняя траекторию, летит прямо в грудь Песочнику. Он отпрыгивает, пытаясь увернуться, и меч Темного, проносясь в паре миллиметров от плеча Песочного Человека, и угождает прямо в светящуюся баночку. По чистому стеклу начинают бежать трещины. Склянка засветилась ярче, словно звезда, и разлетелась. Вверх взметнулась одна свободная душа, оглушая присутствующих гимном жизни. Оле Лукойе завизжал, его лицо деформировалось, рот становился черной бездонной дырой, из глазниц исчезли глаза. Руки его почернели, пальцы превратились в длинные негнущиеся палки. Прямая спина согнулась в крючок. Песочник вытягивался и рассыпался в пыль.
Змея под ногой у Хель последний раз извернулась и остекленела. Богиня топнула, раздавив монстра. Из нее, светясь, вырвались сотни маленьких светлячков, они разлетелись в разные стороны, стараясь вырваться из этого закутка вселенной. Геката вернула лампу, и, натянув цепь, разорвала ее. Оглушительный тонкий звон нити разбил парящие баночки.
Нарастал вой и песня жизни, души кружили, создавая громадную светящуюся воронку. Поднялся ветер, он засасывал внутрь себя все вокруг и песок Оле не был исключением. Песочный человек в отчаяние хватался за одежды Самаэля, пытаясь спастись от урагана, но они растворялись, словно алый дым, в его руках. Оле Лукойе кричал и молил о помощи:
– Я могу рассказать, все рассказать! Я скажу имя Холодной Звезды, расскажу обо всех его планах, только не отдавайте меня им! – Он рыдал навзрыд, но все слова гулко ударялись о нелицеприятность Самаэля. Последним рывком он дотянулся губами до уха Темного и шепнул ему некое слово, но и оно не спасло его от приговора.
– Нам все равно как его зовут. И планы его не волнуют. Ты держал их в страхе, убивал, жрал, поэтому пусть они вкусят сладкой мести. Это их пир. – На этих словах Песочника схватили за плечи две пролетающие рядом души и затащили в воронку. Все до единой песчинки были подняты в воздух, боги смотрели на светящийся и мерцающий смерч. Какофония звуков: крики, звон, смех – все смешалось там. Они летели все быстрее и быстрее, когда, наконец, не разлетелись в разные стороны, словно взорвавшийся фейерверк.
Битва кончилась. Последняя душа улетела через червоточину обратно к источнику и Боги тихо шли по опустевшему залу. Богиня ведьм на ходу аккуратно собирала звенья порванной цепочки, она казалась спокойной, но ее беспокоил Песочный человек. Ей казалось очевидным, что это лишь малое звено чего-то большего, и Темный озвучил ее мысли:
– У нас, кажется, большие проблемы, Оле Лукойе не мог стать таким сильным, создавать големов вне его компетенции. Кто-то его наделил этой силой, предположительно это сделал Холодная звезда. Думаю, он – точно не Дух. – Темный задумчиво шел, очищая меч от стеклянной крошки и хрипло рассуждая. – Я не могу понять, как вяжутся условия пророчества и его восход. Что с того, что скомороший маг потеряет шапку? Небеса, что ли, разверзнутся?
– Думаю, тут место имеет метафора. Может, какого-нибудь особенного шпиона разоблачат? Может, наши действия сейчас исполнили эту часть пророчества? Мы же все считали Оле лишь мелким божком, который ничего не значит, – Геката говорила тихо, с придыханием. Сейчас ей казалось, что это ложная победа, и даже не победа вовсе. Все произошло слишком быстро. Слишком просто. Богине даже показалось, что это не был настоящий Оле Лукойе, фикция. Он был слишком громким, слишком гордым, совсем другим. – Нас отвлекали от чего-то очень важного. От его пробуждения, очевидно. Но где же оно могло произойти?
– На Иие… – Темный поднял расширившиеся глаза на Гекату и Хель, он резко понял, что их хотели отвлечь от Иии. Пока их не было, там из ничего, мелкой междоусобицы, могли вырастить атомную войну. – Нам нужно немедленно вернуться и связаться с Таносом, Стрегой и Ридом! Надеюсь, ничего особенно страшного не произошло.
Боги стремительно вылетели из скважины, наспех закрыв ее. Поток душ пришел в норму, но Темный понимал, что погибшие души придется восстанавливать с нуля, а это самая сложная магия, нужно снова отстроить огромную сеть из мыслей и убеждений, без помощи тут точно не обойтись. Богини грустно смотрели на яркую воронку душ, понимая, что даже потеря одной души – большой удар, потеряны индивидуальные мысли, уникальные для целого мира. Возможно, для кого-то другого такая погибшая что-то значила, может именно ее всегда искали, а теперь ее никогда не найдут, она не станет великим королем или ученым, другом или любовью всей жизни. С такими грустными мыслями боги направились домой, к Пустоте, даже не зная, удовлетворены они своими действиями или нет.
Глава 7. Мрачная процессия.
Темный перед тем, как уйти на тропу к источнику душ, оставил наказ сделать хотя бы наброски новой карты. Она была необходима ему, чтобы можно было неожиданно ударить, в случае повышения сил Светлого. Самаэлю было понятно, что без такого маленького преимущества ему ни за что не победить брата, если вера в него начнет расти. Его армия и так слишком обширна в сравнении с маленькой горсткой демонов и миллиона ленивых теней, которые ни в жизнь не будут пробовать ангельского мяса.
И теперь, когда боги ступили на звездную тропу, в одной из комнат Пустоты за дубовым столом над огромным пергаментом сидела Агреас. Она птичьим пером выводила очертания домов и улиц, подписывала каждое название, кропотливо выводя каждую буковку. Из-под ее руки должна была выйти новая карта Рая. Демонесса при жизни обладала незаурядным талантом к обучению искусству и грамоте. Впрочем, именно из-за него ее и сожгли как ведьму на костре. Во времена Агреас было дикостью, что женщина может быть ученной, никто не предполагал, что природное любопытство и тяга к знаниям могут быть у любого человека, даже у простой служанки. Когда ее лорд обнаружил девушку ночью в библиотеке, он выпорол ее розгами, а после приказал отдать ее церкви на растерзание. Там начались три самых страшных месяц в ее жизни, они же были и последними. Джоан Гоф сожгли как ведьму на глазах у целого города. Она до сих пор помнит их озлобленные лица. А когда последний уголек ее костра догорел, она очнулась в Аду. Темный сам ее выбрал, дал знания и силу, а в ответ она поклялась, что будет вечной ему слугой. Агреас с удовольствием берется за любую работу предложенную Самаэлем, она стала для него личным писарем и картографом.
– Извини, но ты сильно мешаешь, когда стоишь там, – холодно кинула Агреас Нуаду, который стоял, склонив голову и совершенно бесцеремонно закрывая свет. Задание рыцаря было достаточно просто, он указывал Джоан на места на старой карте, которые изменились, перестроились или были вовсе уничтожены. Рай не сильно изменился, но некоторые места были радикально перестроены, некоторые здания перемещались с одной улице на другую.
– Прошу прощения. – Коротко кивнул рыцарь, доспехи на нем звонко брякнули. – Вот тут. – Демонесса подняла глаза, посмотрев на то, что сейчас указывает рыцарь. Это была небольшая башня в стороне от главного дворца. – Насколько я знаю, раньше это была высокая, многоярусная постройка, напоминающая шедевр кондитерской мысли. Там были широкие балконы, поддерживаемые резными колоннами, лепнина, рассказывающая священные сюжеты. Мой опекун рассказывал, что она называлась Башня Михаила. Сейчас ее уже снесли, думаю по понятным тебе причинам, и теперь там образовалась широкая улица, Черная улица, которая упирается прямо в кладбище.