А в это самое время в невзрачном, некрашеном, облупленном одноэтажном здании, вокруг которого и бегают все эти обезумевшие толпы народа, сидят несколько десятков нас, евреев, которые – что? Правильно. Которые и занимаются печатанием этой самой разноцветной резаной бумаги. Сидят они там не спеша, ибо им-то спешить никуда и не нужно. Ибо именно они и являются этими самыми Денежными Божествами. Ибо им совсем не нужно грызть горло друг дружке ради выгрызания у соседа еще нескольких вожделенных грязных разноцветных бумажных огрызков. Потому как себе они всегда могут напечатать этой самой резаной бумаги сколько угодно. И у них есть время и Талмуд полистать, и подумать о настоящем смысле жизни, и помечтать о собственном настоящем еврейском Счастье. И статеечку написать в газетку о мерзком антисемитизме и проклятых антисемитах среди этой безумно несущейся вокруг домика толпы, которых всё никак не становится меньше, сколько их не отстреливай. И по телевидению выступить, с призывами ежедневно увеличивать свою безумную любовь к увеличению количества разноцветной резаной бумаги у каждого индивидуума ради достижения всеобщего Счастья и познания смысла жизни. И помечтать о тех скорых временах, когда полубезумные народы станут не виртуальными рабами их, Денежных Божеств, а реальными, и станет реальностью древнее пророчество о том, что все земные народы, страны и цивилизации будут рабами иудеев, а иудеи в свою очередь будут управлять всем миром. А теперь просто задай себе короткий вопрос: "Кто мог бы выйти победителем в этой безумной гонке"? В этом вечном соревновании, искусно организованном нами, мировым еврейством? Те сотни миллионов обманутых ложным счастьем и ложным смыслом жизни людей, которых уже трудно назвать людьми, а легче назвать – двуногими, безмозглыми существами, которые уничтожают и ненавидят друг друга ради обладания разноцветной резаной бумагой? Или всё-таки – мы? Те, которые печатали эту самую разноцветную резаную бумагу в неограниченных количествах? По-моему, ответ очевиден. И задавать нужно себе еще один вопрос. Может всё-таки наш смысл, смысл настоящей человеческой жизни и еврейского существования заключается не в коллекционировании разноцветной резаной бумаги? Может смысл жизни каждого еврея в целом – в чем-то ином?"
"Будем надеяться", – продолжал размышлять Липкович, расслабившись в послеобеденном отдыхе, – "что и после времени "Ч" этой бумаги у Израиля тоже будет сколько угодно. Столько, сколько нужно для выполнения всех запланированных мероприятий по преобразованию земной истории, и по исправлению всех исторических ошибок, которые происходили с еврейским народом, и по выполнению всех целей и задач еврейского народа, изложенных во всех наших священных книгах".
Липкович вспомнил, как неделю назад он был на приеме у президента Израиля, довольно странного субъекта по фамилии Николай Злотник. Он, кстати, тоже имел российские корни. Точнее его родители когда-то жили в России. Так что он был почти земляк Евгению Липковичу.
У президента тоже отчетливо дрожали руки. И голос. Его нервное возбуждение было скорее страшным испугом и громадным внутренним напряжением перед принятием решения колоссальной важности, чем геройским бравированием. Он что-то бормотал Липковичу про врагов, про то, что врагов Израиля нужно уничтожать без жалости… – "Без жалости. Хм…" – думал при этом Липкович. – "А сам глухой, как пень, и руки дрожат, как у нашкодившего Мартовского Кота яйца… Без жалости к врагам рейха!" – Мысли были грешные и непочтительные, но он ничего не мог с собой поделать. Да и президент не мог. И при этом президент тщательно пытался убедить Липковича, что время "Ч" наступит еще нескоро, а Липкович делал вид, что верит этому, хотя прекрасно понимал, что президент отлично знает, что он этому не верит. Но от него уже ничего не зависело. Да и от президента Израиля – тоже. Время пошло, пружина уже спущена, кнопка уже нажата. Дальше всё пойдет без него. Он будет только наблюдать со стороны. Он – Евгений Липкович. Надежда Машыахха. И его опора.
"Да", – повторил про себя Липкович. – "Всё так и будет. Потому что Аннушка не только уже купила масло, но уже и пролила его".
Дед, Сергей-458-й, Коваль. Грибная охота.
Удача. Что это такое и с чем ее едят? Где она начинается и когда заканчивается? Как ее заполучить, войти к ней в доверие и тем более привязать ее к себе на веки вечные? Как сделать так, чтобы она, если и не шла постоянно рядом нога в ногу, но и не отходила далеко? Странные вопросы. Непонятные.
Вчера отряд отдыхал, отъедался, вспоминал мирную оседлую жизнь, мылся в озере и устраивал большую стирку, зашивал дыры в обмундировании и чистил оружие. Сегодня каждый из них выбрал занятие по душе. Большинство просто отсыпалось, кто-то решил порыбачить, кто-то поохотиться на птиц и зверей, кто-то решил побродить по окрестностям. А вот Дед, Коваль и Сергей-458-й решили сходить за грибами. Грибники они были заядлые, грибная охота для них была и развлечением и соревнованием. А данный поход за грибами был именно соревновательным. Крепко поспорили они вечером на то, кто из них победит в этой охоте, охоте за самыми желанными грибами для настоящего грибника – за белыми грибами. Решено было учитывать в данном соревновании только количество настоящих белых грибов, хотя собирать можно было все, какие нравятся и какие встретятся.
Погода была отличная, сезон для белых грибов стоял самый, что ни есть прекрасный, совсем недавно прошли теплые дожди, так что грибов должно быть много и соревнование будет интересным и насыщенным.
Охотники встали рано утром, когда только-только начало светать. Все окрестности озера были укрыты плотным слоем тумана, что уже было хорошим признаком для будущей охоты. Где же еще и быть белым грибам, как не на берегах этого прекрасного озера да еще при таком тумане и при такой теплой погоде? Одно было плохо. Никто из троих не знал здесь настоящих, грибных мест и идти предполагалось наугад. А кто идет наугад тот всегда рискует. Хоть удача и сопутствует сильнейшим, как говорят те, кому повезло в данный момент, но в жизни бывает всякое. Дед не напрасно считал себя самым опытным в данной компании. Он всю жизнь собирал грибы и был докой в этом деле. Конечно, ему хотелось доказать это и на сей раз. Мало того, он был уверен в своей победе и поэтому с самого начала держал себя слегка иронично по отношению к своим спутникам.
Они отошли уже достаточно далеко от лагеря, но пока старались не слишком пристально смотреть по сторонам. Туман понемногу рассеивался, где-то в стороне за лесом вставало солнышко, крупная роса лежала на траве, и их ноги быстро стали мокрыми. Многочисленные нетронутые паутины висели между деревьями, сверкали на солнце и мешали двигающейся троице, что указывало на то, что в этой местности никто не проходил, и грибные поляны вдалеке стояли нетронутые и ждали своих первооткрывателей. "Старт!" – скомандовал Дед, и троица быстрым шагом пошла по лесу вдоль берега этого длинного озера, вытянувшись в шеренгу и пристально вглядываясь в перспективные грибные места. Ходить друг за дружкой было бы неинтересно, но и далеко расходиться и терять друг дружку из виду тоже не хотелось. Хотя бы для того, чтобы не заблудиться. Все были опытными людьми, хорошо ориентирующимися в лесу, у каждого был компас и карта местности, но всё-таки длительная потеря кого-то привела бы к искажению результатов грибного соревнования. Итак, грибная охота началась.
Коваль прошел ряд молоденьких перспективных елочек, росших на бугорке, зашел в небольшой закуток и даже вскрикнул от неожиданности. Открывшаяся картина была достойна кисти художника. Если этот художник был заядлым грибником, естественно. Это была первая и самая основная удача. Это был как первый гол в решающем футбольном матче, забитый на первой минуте. Возле старенького пня скромно стояло целое могучее грибное семейство. Слева, возле самого пня возвышался огромный старый белый гриб, отец семейства, или как тут же назвал его Коваль – Дед. В честь Деда из их компании. Его огромная шляпа почти нависала над следующим грибом, чуть меньших размеров. И следующим. И следующим. Всего там было шесть грибов, выстроившихся почти в шеренгу и по росту, как их собственный боевой отряд во время торжественного построения. На какое-то время Коваль просто таки потерял связь с реальностью, рассматривая находку и любуясь ею. Но тут откуда-то далеко сбоку послышались тревожные крики Деда – "Иван! Иван! Иди сюда! Скорее!" – и Коваль бросился к грибам, судорожно соображая, какие грибы скорее резать и куда их класть. Быстро срезав всё грибное семейство и свалив это всё в свою корзину, он еще раз в спешке осмотрел окрестность, чтобы убедиться, что ничего не осталось, и, чертыхаясь, побежал к Деду, который продолжал зачем-то его звать.