Это только некоторые из тайных вещей, которые можно было получать от всей этой гигантской системы. Для тех, кто владел этой системой и знал все нюансы аппаратного и программного обеспечения, это было поистине золотое дно, которое позволяло управлять обществом даже получше, чем обладание всеми денежными знаками и золотыми ресурсами, контроль над большинством средств массовой информации, лучше, чем внедрение самых недостойных форм идеологии. Здесь был возможен полный контроль над каждой человеческой личностью и над всем человечеством. Это был божественный, бесконечно могучий и бесконечно ужасный ресурс. Точно так же, как в любой момент какие-то силы могли нанести удар по компьютерным системам и сетям, выведя их из строя своими программными средствами на довольно длительное время для нанесения в это время своих ударов по тем или иным местам цивилизации, так и по бесконечной системе биочипов, которая тоже была подобна огромному количеству компьютеров и связана в компьютерную сеть, можно было нанести самые различные удары. Здесь тоже возможны были действия самых различных хакеров и нанесение урона тем или иным конкретным людям, сообществам людей и целым странам.
Огромная ответственность лежала здесь именно на разработчиках данной системы. И никто не знал, что все ниточки от всей этой сложнейшей системы тянутся к Евгению Липковичу и к его фирмам. А через него – к правительству Израиля и к Высшим, которые являлись непосредственными заказчиками и управителями всей этой глобальной системы. Имя Липковича никто не знал на планете. Имя Билла Гейтса, который уже давно ушел в мир иной, было известно почти каждому, потому что его операционная система продолжала монопольно владеть миллиардами компьютеров. А имя Евгения Липковича не знал вообще никто, кроме нескольких высокопоставленных руководителей Израиля и его непосредственных сотрудников фирм. Он был сверхзасекречен. Но он надеялся, что после достижения еврейским народом всех целей и задач, которые поставили перед ними древние книги и пророчества, его имя будут знать все в Израиле. Знать и поклоняться ему.
Единственной серьезной страной, которая напрочь отвергала внедрение биочипов, была православная Россия. "Вот сволочи! Одно слово – руSSкие свиньи!" – с ненавистью думал о России Евгений Липкович. Перенесшая за последние столетия несколько сокрушительных уничтожений и разрушений, но, восстановившись и выстояв, Россия и ее народ также проводили свою массированную кампанию по неприемлемости внедрения биочипов, по запрету их ввоза и установки, по выработке чего-то своего, попроще, но зато под собственным контролем. Это была, конечно же, потеря, но ее тоже можно было пережить. Основным направлением для контроля были самые развитые страны Европы и Америки. С мусульманскими странами предполагалось бороться иными методами, более жесткими и жестокими. На Африку и Латинскую Америку можно было пока не обращать внимания. Так что – всё было сравнительно надежно и под контролем. Всё было готово и только ждало своего часа "Ч". И Липкович знал, что он уже близок, что он будет обязательно. И ждал его с минуты на минуту.
Дед. Отряд. Лес.
Этой ночью Деду не спалось. То ли период долгого отдыха, дневных лесных прогулок и мирных бесед у костра так повлиял, то ли он немного волновался за судьбу отряда его бойцов, которые только что ушли в ближайшую деревню к Койоту в гости за овощами и фруктами, то ли уже подступала неминуемая старость с ее бессонницей и радикулитом? В любом случае, Дед долго вертелся в своем спальном мешке, думал о разных несущественных пустяках, потом вспоминал свою семью, родных и близких, оставшихся так далеко отсюда. Потом он, почему-то, начал вспоминать своих давних предков и те легенды, которые бережно передавались в их семье многие годы и столетия… И эти легенды он передал своим детям. Так что, можно надеяться, что они не умрут вместе с ним…
Как свидетельствовала легенда, их род происходил от одного из космонавтов, который вернулся на планету уже после Катастрофы и девушки, которая также была связана с космическими исследованиями. Как гласит легенда, она работала в исследовательском центре, организованном далеко в холодной тундре, в ее горных районах, где был разбит лагерь, такого же типа, какие хотели построить на Марсе. И в этом лагере отрабатывались различные эксперименты, связанные с экстремальным выживанием в условиях иных планет, в условиях отсутствия воздуха, воды и земли, в условиях плохого солнечного освещения, в условиях почти космического холода. В этом лагере проверялись различные системы для выживания человека на иных планетах… Как интересно! И весь этот опыт понадобился им после того, как над их родной планетой грянула гигантская Катастрофа, которая привела к ужасным последствиям. Оказавшись в столь реально экстремальных условиях, весь коллектив этого научного лагеря начал всерьез пытаться выжить сам и спасать других. Он был одним из тех многих маленьких островков, где жизнь продолжала теплиться и не смогла угаснуть даже в условиях ядерной зимы, высочайшей радиоактивности, болезней и эпидемий. Именно в таких островках жизни пытались спасти не только людей, детей и домашних животных, но и книги, знания, культуру, науку, образование…
Как ни странно, но именно в такой обстановке они встретились и полюбили друг друга. Космонавт, вернувшийся на разрушенную Землю после полета к Марсу, и девушка, которая исследовала экстремальные системы выживания. Они встретились в самой экстремальной обстановке. И вот – их потомки живут до сих пор.
И Дед с огромной радостью всегда вспоминал про них, про своих предков, про тех, без кого было бы невозможным его появление на свет. На этот страшный и тяжелый, на этот безрадостный и ужасный, на этот заброшенный и угасающий мир, стремящийся восстановиться, удержаться, выжить и снова стать счастливым, могучим и прекрасным.
Дед прислушался к ворочающемуся невдалеке Зорро, который был их местной достопримечательностью, их отрядным поэтом. Тот, видимо, тоже не мог уснуть, но к нему, похоже, снова пришло вдохновение, и он бубнил себе под нос свое очередное гениальное стихотворение, пытаясь, видимо, выучить его наизусть, чтобы утром записать в свою тетрадь…
Виктор Авин " Я черный китель распахну "
Бормотание Зорро продолжалось еще некоторое время, но потом он всё-таки задышал более ровно и уснул хоть и беспокойным, но нормальным сном. А мысли Деда перебросились на ближайшую деревню и он начал думать про их здешнюю жизнь, про Койота, про то, смогут ли они уговорить жителей деревни уйти с ними в дальние края, где нужны были люди, и нужно было восстанавливать государство.