--У меня его нет.
--Кого нет?-- спросила одна из перехватчиц.-- Ральфа? Это вы про Ральфа? Он мертв.
--Где его парализатор?
Я вскочила и бросилась к Воротам. Неважно, сколько времени осталось до аварии, пусть даже пара секунд, я все равно должна была вернуться.
Завыла сирена тревоги. Взглянув наверх, я увидела, как Лоренс судорожно машет руками за стеклом центра управления. Я отвернулась-- и еще успела крикнуть, но Лили уже скрылась в Воротах.
Вернее, наполовину скрылась.
Она нагнулась вперед, и ее голова, плечи и торс почти до талии вошли в Ворота.
И тут Ворота закрылись.
Мы не раз обсуждали, что может произойти в подобной ситуации, но никто не рискнул провести эксперимент. А теория звучала довольно расплывчато. Ясно было только одно: тело, застрявшее в Воротах на полпути, не будет рассечено пополам. Все гораздо сложнее. Шагая через Ворота, человек не разделяется на две части. Целостность тела сохраняется в том непостижимом для нас измерении.
Лили не расчленило-- она просто исчезла. И сразу же все здание содрогнулось, словно от взрыва. Опять завыли сирены.
Меня подняли и уложили на носилки. Я увидела лихорадочную суматоху в центре управления и отрубилась.
Очухалась я, когда врачи занялись моим плечом. Услышанный мною взрыв произошел оттого, что тело Лили вызвало перегрузку энергетической системы, снабжающей Ворота тем неслабым количеством энергии, которое они обычно потребляют. На ремонт уйдет пара дней, не меньше.
Что случилось с Лили?
Мне даже думать об этом не хочется. Проходя через Ворота, мы вступаем в зону, недоступную человеческим органам чувств, однако воздействующую на сознание. Бывает, люди выходят оттуда, безумно визжа, как животные, и это уже навсегда. Таким образом мы теряем около пяти процентов козлов и некоторых новичков-перехватчиков.
В общем, что бы эта зона собой ни представляла, Лили из нее так никогда и не вышла.
Глава 5
Знаменитые последние слова
Свидетельство Билла Смита
Кто организовал тот временный морг, я до сих пор не знаю. На Брайли не похоже-- кишка у него тонка. Видно, в штате Роджера Кина нашелся кто-то, кому приходилось решать подобные проблемы раньше. Когда мы пришли туда, все было уже на мази.
На мой взгляд, достойнее, приличнее и человечнее всего было бы вырыть на месте крушения большую яму, закопать все останки и поставить каменную плиту с высеченными на ней именами. Но моя идея не находит отклика у масс. Ближайшие родственники хотят похоронить каждое тело в отдельной могиле.
Бывают аварии, когда это можно устроить. В данном случае такой возможности не было. Однако родственники непременно желали убедиться в этом сами-- что останки дядюшки Чарли свободно помещаются в целлофановом пакете для сандвичей.
А мне что прикажете делать? Продемонстрировать им отрезанную руку и спросить, не узнает ли кто-нибудь обручальное кольцо? У многих жертв и лиц-то не осталось.
Морг устроили в школьном гимнастическом зале. На стоянке скопилась уйма машин, принадлежащих родным погибших, а между ними затесался фургончик местной телестудии.
--Спокойно, Билл,-- сказал Том, уводя меня от телевизионщиков.-Ты же не хочешь свести счеты с жизнью в шестичасовых новостях! Только не таким способом.
--Надеюсь, что ад существует, Том. И когда эти парни туда попадут, я надеюсь, дьявол сразу сунет камеру им в рожи и спросит, как они себя чувствуют.
--Конечно, Билл, конечно.
После телестервятников даже зал, полный трупов, вызвал у меня вздох облегчения.
Их было штук семьдесят-восемьдесят. То есть примерно столько длинных и узких мешков с телами лежали, аккуратно сложенные в ряды. У противоположной стенки виднелось гораздо больше мешков, лишенных какой бы то ни было формы. Из Вашингтона прибыла команда фэбээровцев. Они уже сняли отпечатки со сравнительно уцелевших тел и теперь обрабатывали все прочие пальцы, какие удавалось найти. Позже они исследуют челюсти на предмет работы дантистов-- как ни странно, опознать подобным образом удается очень немногих.
Нас представили специальному агенту-криминалисту из Окленда-САК'у, как они себя называют. С ребятами из вашингтонской команды, снимавшими отпечатки, мы уже были знакомы. Эта грязная работа достается ФБР исключительно оттого, что в бюро хранится больше отпечатков, чем во всех прочих учреждениях вместе взятых. Когда читаешь отчеты фэбээровцев, создается впечатление, будто у них зарегистрированы пальчики девяноста девяти процентов населения. Но факт остается фактом: спустя пару недель многие родственники погибших получат уведомления о том, что найти останки их близких не представляется возможным, и во многих часовнях пройдут поминальные службы. Груды же обгорелого мяса отправятся куда положено и сгинут без шума и следа. Я никогда не интересовался, куда их отправляют. Врачи и гробовщики имеют право на свои секреты.
В зале крутились коронеры из округов Контра Коста и Аламеда, начальники пожарных и санитарных команд и несколько врачей. В общем, было многолюдно.
Бывает, что родственников запускают в морг и позволяют им бродить там, приподнимая края простыней. Зрелище в любом случае малоприятное и неаппетитное, но всему есть пределы. На сей раз родственников к трупам не подпустили. В отдельной комнате рядами выстроили столы, а на них разложили обгоревшую одежду и украшения, все с пометками, с какого тела сняты. Там собралась целая толпа.
Мы с Томом разыскивали Фредди Пауэрса, агента, который вызвал нас в морг. Обнаружили мы его в углу комнаты с вещами. Он более или менее соответствует расхожему представлению об агенте ФБР-высокий техасец, блондин в стандартном костюме.
--Привет, Билл. Привет, Том. У меня есть кое-что интересное для вас.
Еще недавно он поприветствовал бы нас вопросом: "Как жи-ись?" Говорят, вытравить из человека техасца практически невозможно, но Фредди работает над собой. Протяжные гласные почти исчезли из его речи.
--Билл Смит, Том Стэнли. А это Джефф Бриндл.
Бриндл оказался невысоким кудрявым интерном лет под тридцать в заляпанном кровью халате. Быстрая улыбка обнажила слегка выступающие вперед зубы.
--Джефф собрал их в кучку и обратил на них мое внимание,-продолжал Фредди.
Я заметил, что он вроде как не в своей тарелке. Строго говоря, его задачей было наклеить на трупы ярлычки с именами; возможно, он чувствовал себя неловко из-за того, что вторгся на мою территорию. А может, причина была в чем-то другом.
--Честно говоря, я ума не приложу, что все это значит, но выглядит до чертиков любопытно,-- вмешался Бриндл. И, взглянув на Фредди, спросил:-- Показать им?
--Да уж, сделайте одолжение,-- ответил я.
Фредди кивнул и взял со стола мужские наручные часы. "Таймекс" с упругим браслетом. На браслете-- засохшая кровь, стекло разбито, но секундная стрелка бежит по кругу.
--Тюкнутые, а знай себе тикают,-- протянул Фредди. Я насторожился: чем тягучее у Фредди выговор, тем больший сюрприз нас ожидает. Я еще раз посмотрел на циферблат. Стрелки показывали 10.45. Я глянул на свои часы: десять с секундами.
--На моих десять и восемнадцать секунд,-- сказал Том.
Фредди кивком показал мне на стол, где лежало штук двадцать наручных часов. Я нагнулся и осмотрел их.
В глаза сразу бросалось несколько совпадений. Во-первых, все часы шли, хотя у некоторых стекла вообще отсутствовали. Во-вторых, все они показывали одинаковое время-- 10.45. Было у них еще что-то общее, но я не уловил, что именно.
--Все они механические,-- сказал Том.
Ну конечно же!
Фредди не сказал ничего. Он просто подвел меня к следующей кучке часов.
Здесь их было больше, и, судя по груде барахла на полу, экспонатов на этой жуткой выставке еще прибавится. Я вздохнул и пригляделся.
Опять только механические, но все стоят. Некоторые расквашены так, словно их соскребли с картин Сальвадора Дали. Но есть и такие, где стрелки сохранились, и все показывают меньше десяти часов. Большинство остановились ровно в 9.56.