Как все это, оказывается, просто, скажете вы. Нет, не так просто, или, вернее, просто только в нашем рассказе. На самом деле, это итог многолетней предшествующей работы в Хорезме, больших, накопленных за это время знаний, долгих раздумий, сопоставлений.
О живописи Топрак-калы можно было бы еще многое рассказать. Например, о замечательном хорезмийском орнаменте. Ведь он лучше, чем что-либо другое, рассказывает нам о народных истоках топрак-калинской живописи и больше всего ассоциируется с миром образов народного орнамента современных жителей Средней Азии — узбеков, таджиков, каракалпаков, казахов. Ведь орнаментальные мотивы пришли на стены дворца хорезмшахов с тканей и ковров, с кожаных изделий и произведений ювелиров. Одни из них ведут свое происхождение из среды кочевников, другие возникли в кругу ремесленников земледельческих оазисов, третьи всегда были присущи городскому архитектурному декору.
Основной вывод, к которому пришел С. П. Толстов, когда еще не все росписи Топрак-калы были извлечены из завалов и раскопки продолжались, это вывод о существовании самостоятельного хорезмского художественного, центра, отличного от других художественных центров позднеантичной Азии. Знакомство с искусством других народов, в частности Индии и Ирана, с творчеством кочевых и полуоседлых племен Приаралья, Причерноморья, Сибири не привело к созданию механически составленного из разнородных элементов, эклектического искусства. Искусство позднеантичного Хорезма и Топрак-калы — цельное искусство, впитавшее в себя и творчески переработавшее на основе своих принципов и законов многое из лучших художественных достижений других народов.
Но в огромной по объему живописи дворца не чувствуется однообразия. Жесткие сроки постройки торопили не только строителей, но и художников и скульпторов. Во дворце работало сразу множество художников. И в технике, и в характере, и в стиле росписи чувствуется рука нескольких талантливых мастеров живописи. Нельзя спутать художника, писавшего «арфистку», с автором «сборщицы фруктов», а последнего с создателем портрета рыжеволосой женщины. Как и всюду, наряду с замечательными мастерами живописи работали и малоталантливые художники, и даже ремесленники, знакомые лишь с техникой живописи. При таком огромном масштабе работ без них нельзя было обойтись. Безусловно, нельзя спутать художника, расписавшего парадный коридор, ведущий от входа во дворец во внутренние покои, и ремесленника, наносившего на стены служебных комнат простые повторяющиеся орнаменты.
О замечательной живописи Топрак-калы можно было бы рассказать еще очень многое. Однако в художественном оформлении дворца не она играет решающую роль. Как ни великолепны, как ни 'Красочны росписи, пальму первенства надо все же отдать скульптуре.
Скульптура Топрак-калы не из мрамора и не из бронзы. Величественный, законченный по архитектуре дворец сделан целиком из глины, из нее же сделана и скульптура. Глиняная скульптура! Да еще пролежавшая в земле более пятнадцати веков! Что же от нее осталось? Оказывается, простая глина, даже не обожженная, не такой уж непрочный материал. Скульптурные находки Хорезмской экспедиции можно видеть не только 'в ее фондах, но и в лучших музеях страны: Музее восточных культур в Москве, в Эрмитаже, Музее антропологии и этнографии АН СССР.
Чтобы хоть немного познакомиться со скульптурой, совершим небольшую экскурсию по центральным залам дворца.
«Зал царей». Так назвали огромный зал, перекрытый мощным сводом из сырцового кирпича. Раскопки его начались в 1947, а закончились лишь в 1950 г. Его расчищали так долго совсем не потому, что он очень большой. Соседний «алебастровый зал», больший по размерам, был раскопан всего за два сезона. Дело в том, что мощные завалы перекрытия и стен в этом зале были буквально начинены обломками скульптуры. И вынуть ее, не повредив из этого веками слежавшегося месива глиняных конструкций, было во много раз труднее, чем найти и расчистить росписи.
Как и росписи, вся скульптура также была найдена в обломках. Расчищены и вынуты из завалов десятки фрагментов скульптурных человеческих торсов, рук, ног, множество оснований сидящих статуй, почти целые статуи, но без голов и головы отдельно, головные уборы, детали одежды. Все скульптурные изображения, а большая часть их выполнена в натуральную величину, были раскрашены — лица в телесный цвет, одежды, орнаменты и вышивки — многоцветно.