О хозяйственных занятиях многое рассказали тысячи мелких обломков костей. Кельтеминарцы были рыболовами, охотниками и собирателями. Прежде всего, пожалуй, рыболовами. Они ловили щуку, сазана, сома, жереха, язя и многих других рыб. Интересно, что рыбьи кости и чешуя позволили специалистам-ихтиологам не только определить виды рыб, но сделать предположения и о способах их ловли, и о том, какими были тогдашние водоемы. Археологи не нашли орудий, о которых можно было бы безоговорочно сказать: «Вот этим приспособлением добывали рыбу». А ихтиологи, изучавшие кости, сообщили, что лов рыбы производился главным образом колющими орудиями типа гарпуна, а также, по-видимому, и крючками. Ведь в уловах преобладают щука и сазан! И еще: «Собственно речных видов рыб в материале нет. Большое количество щуки, язя, красноперки и окуня показывает, что водоем был озерного типа или, во всяком случае, содержал прозрачную воду». И, наконец: «Присутствие в уловах преимущественно мелкого, видимо камышового, сома показывает, что водоем этот был с обильной подводной растительностью».
Вот что рассказали мелкие обломки рыбьих костей и чешуя, бережно собранные археологами в коробки и бумажные пакетики. Среди находок были и другие, более крупные кости. Оказалось, что и они могут многое рассказать археологам. По определениям специалистов эти кости принадлежали дикой свинье, оленю, козуле, черепахе и некоторым породам диких водоплавающих птиц. «Состав фауны, — писал по этому поводу специалист, — свидетельствует о значительном обводнении местности и наличии лесных зарослей».
Выводы биологов полностью совпали с данными географического и археологического изучения территории.
В древности этот район был прорезан десятками русел, затухающих протоков, стариц и озер одной из древних амударьинских дельт — Акча-Дарьи. По краям дельты и у внутридельтовых возвышенностей и селились кельтеминарцы. Берега протоков и озер были покрыты густыми камышовыми зарослями и кустарниками — тугаями. Росли здесь и крупные деревья; именно из них и камыша строили большие дома. «…В это время дельта была, очевидно, еще сильно обводнена, на многих участках заболочена, покрыта густыми зарослями тростников, камышей, осок, деревьев и труднопроходимых кустарников и часто затоплялась паводковыми водами. Здесь, несомненно, водились тигры и другие хищники, было много комаров и гнуса. Человеку тогда было нелегко преодолевать все эти трудности…» Так охарактеризовали этот район после многолетних комплексных археолого-географических исследований С. П. Толстов и видный советский географ А. С. Кесь.
Большую часть находок на стоянке составляли обломки глиняной посуды и каменные орудия.
Керамику из раскопок, особенно из памятников первобытной эпохи, забирают всю. Большие и мелкие черепки, с орнаментом и без него, аккуратно запаковывают в бумагу — с каждого квадрата отдельно. По-настоящему работа с древними черепками начинается только в лаборатории. Здесь ее моют, тушью пишут на каждом черепке шифр (сокращенно год раскопок, название памятника, номер квадрата и т. п.) и пытаются из многих тысяч черепков выбрать относящиеся к одному сосуду. Здесь-то и оправдывается упаковка по квадратам. Лежащие рядом или выброшенные в одно место черепки раздавленного или разбитого сосуда склеить легко. Обычно, правда, кое-каких кусков недостает. Но это не беда — варить мясо в нем больше никогда не будут, а форма сосуда ясна.
Кельтемииарцы, жившие в большом доме возле возвышенности, на которой позже была построена крепость Джанбаскала, умели делать сосуды разных форм: большие, вертикально вытянутые с раздутыми боками, шаровидные с отогнутым наружу верхом, небольшие полусферические чашки. Особенно интересны сосуды несколько странной формы — ассиметричные, в виде половинки разрезанного вдоль яйца. Археологи назвали их ладьевидными. Точно такие сосуды больше нигде археологам не попадались. Вся керамика была остро- или круглодонной.