— Амелия, ты помнишь юного Лэндо?
Трехлетний малыш с игрушечным драконом в руках был точной копией отца — да и одет был под стать Лэндо-старшему.
— Привет, Лэндо, — поздоровалась девочка. — Это дракон из «Замка ужасов»?
Карапуз застенчиво кивнул:
— Перисталь.
— Я тоже смотрю этот мультик! Перисталь — твоя любимая игрушка?
— У меня есть принц Готик.
— Класс! А у меня был плюшевый тонтон.
Малыш подбежал к отцу и обхватил его за колени. Лэндо, лучась от счастья, поднял сына и прижал к себе:
— Мы прозвали его Шансом. — Папаша взъерошил курчавые волосы ребенка. — Он — мой талисман удачи.
Хан ухмыльнулся, и это не ускользнуло от внимания Лэндо.
— Не надо!
— Да брось, даже Боба Фетт теперь дедушка, — пожал плечами кореллианин.
Лэндо опустил сына на ноги, и малыш поспешил к маме.
— Привет, Трипио, — поздоровался хозяин, распрямившись. — Рад видеть и тебя.
— И я вас, сэр, — ответил дроид. — Если позволите заметить, сэр, ваш дом очень изыскан.
— Этот — да, особенно, — хмыкнул Хан. — У него их шесть. Или уже семь?
— Вообще-то восемь, с тех пор как мы прикупили квартирку на Куате, — подсчитал Лэндо. — Но этот — наш любимый.
С ним трудно было поспорить. Луджо — не планета, а настоящий рай, особенно ее экваториальный пояс, где круглый год лето и лазурные воды океана переливаются в золотистых лучах солнца. Вилла Калриссианов — несколько опрятных домиков, соединенных дорожками, — располагалась всего в сотне метров от берега, где вечерний бриз дарил прохладную свежесть.
Если не считать короткой встречи годичной давности, в последний раз Лея и Хан проводили время в обществе Лэндо еще в войну Альянса с Конфедерацией. Лея тогда как раз потеряла обоих телохранителей — ногри Кахмаима и Миуолх — а «Сокол» попал под обстрел звездного разрушителя «Энакин Соло» и лишился обеих огневых турелей и нескольких крупных сегментов брони. На ремонтно-заправочной станции «Тендрандо» в системе Джиндайн Лэндо за собственный счет помог восстановить «Сокола», после чего отправился вместе с Ханом и Леей выполнять задание на Кореллии и расстался с ними лишь тогда, когда получил известие, что Тендра беременна[10].
— А где твоя трость? — пожелал знать Хан.
Лэндо стрельнул взглядом в сторону Тендры:
— Кое-кто убедил меня, что она чересчур претенциозна. И что с ней я выгляжу старше своих лет.
— По крайней мере усы тебе разрешили оставить, — заметил Хан.
Они опять рассмеялись. При прошлой встрече на Корусканте о Джейсене старались не говорить вообще, как не говорят о веревке в доме повешенного. Боль от гибели сына и его поступков во время войны была еще слишком свежа, и они говорили о чем угодно, только не о том, что произошло каких-то два года назад. Сейчас все было по-другому. Они свыклись с потерей, и это одновременно и обнадеживало, и пугало.
— Что привело вас на Луджо? — спросил Лэндо.
— Приключение! — объявила Аллана.
— В самом деле? И какое же?
— Мы ищем всех, кто летал на «Тысячелетнем соколе».
Лэндо повернулся к Хану:
— Да ну?
Тот кивнул:
— Я давненько обещал себе это сделать, и сейчас как раз пришло время.
— Что ж, приключеньице знатное, — протянул Лэндо, вновь поворачиваясь к Аллане. — А папа рассказывал тебе, что я тоже когда-то владел «Соколом»?
— Ага. Он сказал, что выиграл корабль в карточную игру!
Лэндо потер языком внутреннюю сторону щеки:
— Более или менее. Но главное здесь то, что я знал, как сильно твой папа любит «Сокола», и у меня было много других яхт, так что я позволил ему оставить корабль себе.
Хан задрал бровь.
— Даже представить боюсь, где бы мы сейчас все были, если бы не твой папаня и его «Сокол», — как ни в чем не бывало продолжал Лэндо. — И, к слову, очень сильно сомневаюсь, что без «Сокола» он смог бы жениться на принцессе и стать героем Галактики.
Хан уже собирался дать своему другу отповедь, когда их разговор прервал ступивший на порог веранды серебристый протокольный дроид:
— Все готово, капитан Калриссиан.
— Капитан? — удивился Хан.
— О да, капитан славного корабля — «Ловца ветра», — ответил ему Лэндо.
— Ты что, сбагрил кому-то своего «Ловеласа»?
— «Ловец ветра» не звездолет, старина. — Лэндо выудил из широкого кармана брюк треуголку и, лихо заломив, надел на седеющие волосы. — Мы отправляемся в плавание!