Ашант молча развернулся на месте, взял охапку тонких прутьев и подбросил в костёр.
– Да, хорошо, – прошептала Тамара. – Ещё ярче…
Она достала из торбы мешочек, завязанный шелковой тесёмкой, и высыпала содержимое в костёр. Мелкие сухие пахучие травинки, вспыхнули, как звёздочки. Сразу после этого все ощутили горьковатый, специфический запах.
– Что это за дрянь? – кашлянув в кулак, спросил Мерген.
– Это очищающие травы, – не глядя на него, ответила девочка. – Некоторые растут только у нас, в Красной долине.
– Это вроде можжевельника, да? – С лица Мергена не сходила всё та же издевательская улыбка. – От злых духов? Мой шаман Эри, по моему мнению настоящий толган, не то, что некоторые, часто им пользуется.
– Это не можжевельник, у нас он не растёт. Если вам так интересно, то я могу сказать, что здесь смесь из четырёх трав, очень редких. Теперь я прошу вас замолчать. Ждать осталось недолго. Мама уже идет.
Мерген сделал скучающий вид, но через минуту прервал тишину очередным вопросом:
– Хотелось бы знать, почему в такую погоду?
– Ветер благоприятствует общению с миром иных. Он разгоняет кисти тлена.
Тут Ашант увидел их. Две темные фигуры: высокая и худая, рядом приземистая и широкая. Они неторопливо приближались.
Воин почему-то заволновался. Только от чего? Он отчетливо услышал участившееся биение своего сердца. Кто они такие? Тамара стояла, глядя на огонь ничего не выражавшими глазами. Остальные тоже что-то почувствовали. Мерген вдруг замолчал, Барх ещё сильнее сгорбился…
Вновь пришедшие вошли в круг света и все посмотрели на них.
Женщина опиралась о локоть поддерживающего её мужчины, в другой руке она сжимала отполированную до блеска длинную узловатую палку – посох. Одета она была в тёмно-серый балахон, волочившийся по земле, с глубоким капюшоном, накинутым на голову, под которым напрочь скрылось лицо. Мужчина был одет просто: просторная рубаха соломенного цвета, поверх неё кожаный жакет, высокие потрёпанные сапоги. Самое странное заключалось в его облике, вернее его отсутствии. Всё лицо незнакомца – и глаза, и нос, уши, рот – всё было обмотано сплошной чёрной повязкой, открытыми остались только бритая голова и кончик подбородка. Он подвел женщину к костру и, сложив руки на груди, отошел назад.
– Что за чудо такое? – вытаращив глаза, спросил Мерген.
– Это страж, – ответила Тамара.
– Хе, а почему он замотан?
– Так надо.
Женщина, не сказав ни слова, встала рядом с девочкой. Всё её одеяние хорошо скрывало любую деталь тела: даже руки спрятались далеко в рукавах.
– Так это и есть твоя мать? – поинтересовался Мерген. – Может, представишь нас?
– Для начала я попрошу вас всех выпить вот это.
Тамара достала из торбы пиалу и тёмный стеклянный бутыль в чехле из плетеной соломы. Наполнив пиалу, она подала её Ашанту.
– По одному глотку, по кругу, три раза подряд.
Ашант увидел прозрачную зеленоватую жидкость, на вкус она была горькой и слегка вязала рот.
– Всё, – сказала девочка. – Ждите. Сейчас начнётся.
С этими словами она отошла в тень, к незнакомцу, который за всё это время ни разу не пошевелился.
Ветер немного стих. Ашанту показалось, что начало светать. "Не может быть, – подумал он, – как такое возможно? До утра ещё далеко…" Низко висящая луна была такая большая, что хорошо различались все ее пятнышки. Она очистилась от красноватого марева и стала чисто белого, сияющего цвета. Небо почернело, только свинцовый обод вокруг луны выхватывал из тьмы облака.
"Стоп. Ночь? Но только что светало…"
Ашант оглянулся – вокруг никого не оказалось. Ни Мергена, с его кривой ухмылкой на тонких губах, ни Барха. Странно.
Потом глаза воина незаметно, как-то сами, закрылись, и он провалился в зыбкое, мерцающее, дрожащее небытие. И только ветер, швыряющий в лицо песчинки, напоминал об ускользающей реальности.
Перед ним, во мраке, разгорались яркие точки, от которых исходили разноцветные круги. Круги, плавно расширяясь, таяли, точно снег в горячей воде. Потом глаза заслезились, тело потяжелело, в голове послышался какой-то шум. Вроде бы голос… Женский голос.
Мгла, рассеиваясь как мелкая мозаика, медленно, очень медленно обнажала скрытую за ней палитру красок: зеленые оттенки, пронзительный голубой цвет…
Наконец, видение обрело очертания. Ашант увидел залитый солнцем цветочный луг, вокруг которого темнел лес. Прямо перед ним сидела на коленях стройная девушка, одетая в полупрозрачное, воздушное платье, обнажавшее нежную гладкую белую кожу. Черные, с синевой, ниспадающие волосы, игриво прикрывавшие маленькую упругую грудь, обрамляли удивительно красивое лицо. На голове красовалась золотая диадема, с хрустально чистым янтарём в виде капли посередине. У неё были манящие алые губы, и большие мудрые глаза, цвет которых постоянно и незаметно менялся.
Ашант, заворожено глядя на незнакомку, почему-то захотел рассмеяться. И заплакать. Не веря в происходящее с ним, он ощупал своё лицо. Жесткая щетина, сломанный нос. Запылённая, заношенная одежда…
Он всё смотрел на неё, и не знал, что сказать.
– Ну, вот мы и увиделись, Алексей. – Её тихий ласковый голос эхом разнесся по полю.
– Как ты меня назвала?
– Для нас ты Алексей.
– Для кого?
Девушка смущённо улыбнулась.
– Ты знаешь… это трудно объяснить. Я… не человек, и мне трудно облечь то, что я хочу тебе сказать, в форму, понятную для тебя. Надеюсь, ты меня понял? Я – никто. И я – всё.
– Понял. Ты – дух.
Девушка на этот раз открыто засмеялась.
– Да, наверное. Как это я не догадалась…
– Как тебя зовут? Найяль?
– Пусть будет так.
– Может, всё-таки, объяснишь?
– Постараюсь. Мы – всевидящие – бесплотные, как ты сказал, духи. Хотя это не совсем верно… Мы существуем в мыслях людей, в их воображении, в эмоциях. Мы – всевидящие – это тайные кладовые ваших душ. В то же время все мы – это аура нашего мира. Можно сказать, благодаря нам существует жизнь. В какой-то мере.
Найяль умолкла, загадочно, чуть улыбаясь, посматривая на кочевника.
– Продолжай, – сказал он.
– И мы нашли тебя. Для нас это большое счастье. Поверь, мы долго тебя искали. Это очень, очень важно.
– Не понимаю. Зачем я вам? Почему ты меня назвала… как там?
– Алексей.
– Мне не нравится это имя. И… я тебе почему-то не верю.
– Алексей… – мечтательно протянула Найяль. – Так называла тебя твоя мать. Удивлён?
Ашант застыл.
– Да, – сказала девушка, – именно так. Это имя тебе подходит. Ты не волк. Ты – защитник. Алексей.
Ашант молчал, задумавшись.
– Ты слушаешь? – спросила она.
– Да.
– Тогда я продолжу. В каждом человеке, где-то очень глубоко, есть потайная кладовая. В ней скрыта истина. Заглянув туда, можно сразу увидеть цвет души её обладателя. То, что ты видишь сейчас – это цвет твоей души. Ты светлый человек. Таких как ты, нет. В тебе нет зла, Алексей.
– Найяль, не смейся надо мной, – скептически покачал головой Ашант. – У меня добрая душа? Да неужели? Взгляни на меня. Я – убийца. Я – воин, нукер, я всю сознательную жизнь убиваю людей. С чего ты взяла это? Ты заглянула мне в душу? В "потайную кладовую"? Как? И почему я вижу тебя именно такой?
– Не забывай, Алексей, мы не люди. Мы – иные, мы многое видим. Мы многое знаем. Но моя задача не убедить тебя. Главное рассказать тебе о том, что тебя ждёт. Подготовить тебя к событиям, которые должны произойти. Согласна, тебе, и многим другим трудно поверить в то, что ты – добрый человек. Но в нашем понятии добро – это не только поступок, добро – это предназначение, предначертание. Кто-то, где-то, когда-то сказал, что тебе, Алексей, быть защитником. И ты им будешь.
Девушка посмотрела по сторонам, словно хотела убедиться в достоверности окружавшего их пейзажа. Ашант напряженно ждал.
– Ты встретишься с человеком, – продолжила Найяль. – Он станет твоим учителем. Он раскроет тебе глаза. Я знаю, что ты пойдешь за ним.