Хотя я согласна, что эти два измерения развития действительно бросают вызов достижению взрослой женственности и сексуального удовольствия, они все же далеки от того, чтобы ими все исчерпывалось и объяснялось. Но давайте рассмотрим их подробнее.
Сегодня большинство аналитиков, мужчин и женщин, согласны в том, что зависть к отцовскому пенису — разве что частичное объяснение трудностей, с которыми встречается девочка на пути к зрелой женственности. На самом деле многие признают, что «зависть к пенису» — неспецифична для маленькой женщины. Мальчики тоже страдают от специфической формы зависти к пенису, вечно считая свой пенис слишком маленьким по сравнению с отцовским. Если во взрослой жизни у мужчины сохраняется убеждение, что его пенис меньше, чем он должен быть, убеждение, основанное на бессознательной фантазии, что единственно адекватным своему полу является его родитель, невротические симптомы и тревоги мучают его так же часто, как и молодую женщину, бессознательно вцепившуюся в страшную фантазию, что она — кастрированный мальчик. Клинический опыт также подтверждает зависть мальчика и его восхищение материнским телом и сексуальностью, аналогичные зависти и восхищению девочки пенисом отца и его сексуальной доблестью. Дети обоего пола осознают, что Мать воплощает магическую власть привлекать пенис Отца и создавать детей, которых оба родителя очень хотят.
В этом контексте уместно вспомнить, что фаллос (как неизменно называют эрегированный пенис в древнегреческих ритуалах) является, этимологически, символом не мужского полового органа, а плодородия, нарциссической завершенности и сексуального желания. С этой точки зрения, фаллос может рассматриваться как основное обозначение желания для обоих полов. (Мы многим обязаны Лакану за его уточнение данной терминологии, хотя многие аналитики и несогласны с его взглядами на женскую сексуальность.) Слово символ происходит от греческого симболон, предмет, который разделялся надвое, чтобы служить знаком для взаимного узнавания тех двоих, у каждого из которых была половинка симболона. Мы могли бы сказать, что каждый пол обладает половиной того, что требуется для целого символа. В терминах сексуальных отношений, эрегированный пенис тесно связан с принимающим влагалищем, и с точки зрения партнера женского пола (при том, что привлекательность для нее партнера-мужчины свободна от конфликтов и тревоги), ответом на эрекцию пениса является вагинальное возбуждение, таким образом каждая половина (символа) может быть интерпретирована как знак взаимного желания.
Это отступление необходимо, потому что слово фаллос часто неразборчиво используется в английском языке в смысле пенис. Авторы-феминисты, выявляющие и осуждающие пренебрежительное отношение к женщинам, резко выступают против использования слова фаллос. То, что они уравнивают пенис и фаллос, парадоксальным образом предполагает их собственнуя неявную фаллоцентрическую установку. Смешение символа (фаллоса) с частичным объектом (пенисом) делает исходно менее точными любые исследования кардинальных вопросов сексуальной идентичности, маскулинности и феминности.
Как уже отмечалось, и для мужчин, и для женщин однополость остается одной из главных человеческих нарциссических ран. Интернализация символического интрапсихического представительства взаимо-дополнительности полов требует отказа от детского желания быть и обладать и тем и другим одновременно. Последующие осложнения, вытекающие из нашей психической двуполости и первичных гомосексуальных устремлений, обсуждаются далее.
Давайте вернемся к вопросу о биологическом «предназначении» («судьбе») девочки. Многие аналитики согласятся, что анатомическое строение девочки создает особые превратности в ее психосексуальном развитии и что зависть к видимому органу мальчика — всего лишь один аспект ее озабоченности. Психоаналитической теории пришлось дожидаться работ аналитиков-жешцин, в частности плодотворных исследований Карен Хорни (1924, 1926) и Мелани Кляйн (1945), которые осветили другие сложности, выпадающие на долю женщины в детстве. В 1926 году Карен Хорни указала, что с точки зрения вагинальных ощущений девочка «...должна с самого начала иметь живое понимание специфического характера собственной сексуальной роли, и, таким образом, первичная зависть к пенису, с силой, постулированной Фрейдом, вряд ли может объяснить это понимание».
Годы спустя, Кляйн (1945) сформулировала понятие о том, что обладание пенисом нарциссически успокаивает мальчика, в силу его видимости и легкости мыслительных представлений о нем. Напротив, девочка не может видеть свое влагалище.и с трудом визуализирует свой клитор. В результате, хотя ей интимнейшим образом известны кли-торальные и вагинальные ощущения, она воспринимает свои гениталии как недостающие, по сравнению с видимыми органами мальчика (и отца). Ей приходится ждать пубертата, чтобы получить видимое подтверждение идентичности своему полу через рост молочных желез и начало менструаций. С этими внешними изменениями приходит нар-циссическая уверенность, что ее женское тело и гениталии устроены так, чтобы возбуждать желание и сдержать обещание о сотворении детей.