Другая веха психоаналитических исследований женской сексуальности — оригинальная работа Джудит Кестенберг (1968) о важности различия «внутренней» и «внешней» анатомической конфигурации и разнообразных страхов и фантазий, которым они дают почву. Эта точка зрения, детально изложенная в ее статье, привлекает внимание к важности интрапсихического представительства у девочки ее гениталий, влияющего на ее общее переживание себя как женщины и своих сексуальных отношений.
Другие трудности, неотъемлемые от развития у ребенка-девочки ее чувства родовой идентичности, также имеют корни в ее анатомической доле. Поскольку ее половой орган — в сущности, вход в ее тело, судьба влагалища — быть бессознательно уравненным с анусом, ртом и уретрой и, следовательно, разделить с этими зонами мазохистские и садистские либидинозные вложения и относящиеся к ним фантазии. Из-за этого смешения зон, в дополнение к анатомическому факту, что у нее нет видимого органа, который можно было бы контролировать и проверять, маленькая девочка (и часто — будущая женщина) более вероятно, чем мальчик и мужчина, будет боятся, что к ее телу отнесутся, как к грязному или опасному.
Даже взрослые женщины часто воспринимают свое тело, как неведомую землю, где таятся анальные и оральные чудовища. Конечно, многое из интрапсихического представительства своего тела и своих гениталий у женщины будет отражать как либидинозное и нарциссическое значение, которое мать придавала физическому и психологическому Собственному Я дочери, так и ту степень, в которой мать передала ей свои бессознательные страхи, касавшиеся ее собственных телесных и сексуальных функций. Невербально чувственное (и, позднее, вербальное) общение между матерью и дочерью в значительной степени определяет, победит ли оральный эротизм оральную агрессию и станут ли эротические импульсы более важными, чем анально-садистские, или будут гармонично сочетаться с ними. Третья грань женской анатомической судьбы — это аутоэротические переживания. Так как девочка не может визуально проверить свои гениталии, а потому склонна создавать неточные или зонально сгущенные их интрапсихические представительства, ей трудно локализовать сексуальные ощущения, известные ей с раннего детства. Клиторальные, вагинальные, уретральные и другие внутренние ощущения склонны путаться. Это смешивание внутренних ощущений имеет важный отклик в женских сексуальных фантазиях, касающихся мастурбации.
Хотя мастурбация — нормальное выражение детской сексуальности, она обычно тормозится родительскими ограничениями. Все дети узнают, что нельзя прилюдно испражняться, мочиться и мастурбировать. Даже когда эти запреты вводятся с добротой и пониманием, они оставляют отпечаток в бессознательных фантазиях. Когда же они грубо навязываются, вследствие собственного внутреннего беспокойства родителей и вытекающей из него потребности уменьшить свою тревогу через контроль над телом ребенка, риск последующих невротических проблем заметно возрастает.
Когда мальчику велят прекратить прилюдную мастурбацию, он, возможно, вообразит, что если он этого не сделает, отец нападет на его пенис, поскольку догадывается о сексуальных желаниях сына по отношению к Матери и об амбивалентных чувствах по отношению к нему самому. На этой же стадии эдипальной реорганизации девочка, более вероятно, будет фантазировать, что ее мать нападет и разрушит всю внутренность ее тела в качестве наказания за желание занять материнское место, участвовать в эротических играх с отцом и создать с ним ребенка. Таким образом, наказание, которого мальчик боится за мастурбацию, это кастрация, а вот девочка часто уравнивает воздаяние за мастурбацию и эротические мечты со смертью.
Смерть от мастурбации