Мы постепенно поняли, что во взрослых попытках Луизы поддерживать отношения со своей «нежно душащей матерью», как она иронично о ней отзывалась, она чувствовала себя «раздавленной» близким контактом с любым, кто напоминал мать. Это позднее привело к раскрытию ее детского убеждения, что при своих сексуальных контактах родители «раздавливали» друг друга и выпускали ядовитые вещества один в другого. По мере продолжения аналитического путешествия респираторную патологию Луизы удалось связать с другими формами догениталь-ного эротического возбуждения, что вызвало появление совершенно новой версии родительской сексуальной жизни. В результате произошли важные изменения в отношениях Луизы с мужем и заметно уменьшилась ее психосоматическая патология.
Урофаллическая любовь
Когда Нэнси было 18 месяцев, шла Вторая Мировая война, и ее отца призвали на службу. Нэнси заняла его место в постели матери. Она рассказала, что «затопляла» каждую ночь мать потоками мочи, на что «мама, казалось, не возражала». Потребовалось несколько лет анализа, чтобы обнаружить, что так Нэнси виделись родительские отношения и способ делать детей. Ее брат родился 9 лет спустя, и почувствовав, что ее мочевая любовь была тем самым предана, Нэнси резко прекратила писать в постель. (История Нэнси обсуждается в Части III.)
Союз вампиров
У Марион, страдавшей от жестоких астматических приступов в детстве и заразившейся туберкулезом в подростковом возрасте, в анализе обнаружился особый ужас, который она испытывала ребенком, когда слышала, как в ванной или на кухне бежит вода. Она верила, что должна бороться с опасностью, что ее засосет в канализационную трубу. За этими открытиями последовали сны и фантазии, пронизанные сексуальными сценами, в которых родителям грозила опасность быть всосанными в бесконечную пустоту и лишиться телесных границ, если не самой жизни. В курсе анализа эта пугающая фантазия трансформировалась в возбуждающую, в которой взаимное слияние вело к безграничному возбуждению и невыразимому наслаждению.
Эти клинические фрагменты в основном иллюстрируют психосоматические выражения фантазии о первичной сцене. Мне потребовалось много лет, чтобы понять глубокий протосимволический смысл, лежащий в основе психосоматических феноменов, и распознать ранние формы сексуальности, стоящие за телесным фасадом. Главы Части III данной книги были написаны в результате трудностей, с которыми я столкнулась в попытках концептуализировать мои клинические наблюдения относительно психосоматических проблем моих анализантов. Эти главы продолжают исследование, начатое в книге «Театр тела» (МакДугалл, 1989). Инцестуозное желание ребенка обладать обоими родителями и инкарнировать воображаемую власть, которой он наделяет каждого из них, а также фантазии о первичной сцене, сопутствующие этому желанию, могут, кроме того, найти выражение множеством несоматических путей, таких как сублимационная активность, невротическая симптоматика и отклоняющаяся (девиантная) сексуальность.
В Части II исследуются вдохновение и торможение творческого процесса. В Части IV изучается сложный узел проблем, окружающих развитие человека как личности, а также вопрос, в какой степени отклоняющиеся и наркотические (аддиктивные) формы сексуальности могут использоваться для укрепления непрочного чувства личной или сексуальной идентичности.
В этой книге я исследую бисексуальные фантазии и фантазии о первичной сцене в их прегенитальной и архаичной форме, динамическое отражение этих фантазий в сексуальных отклонениях, психосоматических симптомах и расстройствах характера, а также их сублимированное выражение во всех областях творчества. В ходе психоаналитического путешествия, когда фантазии о первичной сцене распознаются за своими личинами и затем оглашаются, интернализованные в памяти пациента родительские объекты в первый раз освобождаются от застарелых догенитальных и архаических проекций ребенка. Инфантильное видение первичной сцены теперь может быть переработано и пересмотрено как взаимно удовлетворяющий опыт, и может, наконец, быть принято и детской и взрослой частью личности. Ужас перед насильственным разрушением себя самого или родителей исчезает, наряду с мучительным страхом лишиться телесных границ или личной идентичности в сексуальных или любовных отношениях. По мере того как эротическое воображение выходит из-под тени смерти, сексуальные отношения, какой угодно ориентации, вновь соединяются с силами влечения к жизни.