Глава 3
Смотрели мы какой-то наискучнейший фильмец в открытом кинотеатре. Еще в процессе созерцания шедевра советского кинематографа, мы стали ловить на себе не добрые взгляды крупногабаритных парней и странные перешептывания за спиной. Лешка, прикомандированный к нам рыжеволосый конопатый родственник Андрюхи был местным. Он, между делом должен был пасти нас и оберегать от необдуманных поступков и сверхъестественных событий, за коими мы то сюда и приперлись. И вот, этот родственник, под финальные титры выдает нам следующие разведданные: нас похоже будут бить, их много, бить будут жестоко и профессионально, потому как спортсмены. Хором загалдевший народ, стряхивая с себя шелуху семечек, начал подниматься и продвигаться к выходу. У нас как-то сразу затянуло под ложечкой. Мысль «сбежать огородами» сменялась мыслью «за что?» и «как потом с этим жить тут еще две недели?» Суета и давка публики придвигала нас к кульминации. Судя по всему, кульминацией этой был здоровенный детина, с коротко стриженной, круглой, размером с футбольный мяч головой. Правой рукой он методично унижал и мучал резиновый экспандер. Поравнявшись с ним, мы каким-то естественным образом отделились от толпы, вернее она от нас. Во избежание конфликта с местными борцами из спортлагеря, обычная публика прижималась плотнее к стенке и ретировалась прочь, растворяясь в темноте. Мы же оказались один на один с пятью обладателями не добрых лиц. Рыжий, вынырнув из под моей руки, неуверенным подростковым голосом выпалил: мол, «мужики, в чем проблема, я местный, это со мной.» Здоровяк бережно отодвинул его в сторону свободной от экспандера рукой. Лешка, что характерно, при этом даже не оторвал подошв от дорожки. Его просто сдвинули, как табурет: «Отойди малой, нам потрещать надо.» «Ну, трещать, так трещать», подумал было я, опыт трескотни имелся. Тот, что стоял справа от здоровяка и имел на голове «пожёванные» уши, гостеприимно кивнул в темноту: пошли. Ноги как-то сразу разучились ходить, а спина прилипла к рубашке. Мы шагнули в темноту. Завернув за угол проекторной, позади прозвучало «Тут». Мы замерли на полушаге, боясь повернуться лицом к своей кончине. Но погибать так с музыкой, решили мы.
– Короче… -резко поворачиваясь выстрелил Андрюха.
– С вами тут хотят познакомиться, перебил его обладатель фигурных ушей. – Кто из вас Андрей?
У кореша заметно подкосилась левая нога. Словно стала короче.
– Так это, мы собственно оба питерские… – начал было мямлить объект вожделения.
В этот момент, ловко протиснувшись меж мебельного вида юношами, пред нами предстала «спортсменка и комсомолка». Мы раньше видели ее на пляже. Внешность девицы имела неопределенный возраст и фигуру пловчихи-синхронистки. Но глаза изучали саму доброту и гостеприимство.
– Ребят, я хотела с вами познакомиться, боялась, что вы уйдете, пока я сматываю пленку с проектора. Вот, парней попросила вас задержать. Они хорошие! Наши чемпионы. Парни скромно опустили головы и на суровых лицах гладиаторов чуть засветились улыбки.
Мы тоже сразу как-то подбоченились и ухватились за робкую надежду: похоже бить не будут, по крайней мере не сегодня.
– Я – Оля, это – Камаз.
– Можно просто Кама, – смущенный вниманием произнес человек-гора и протянул руку. Наши ручонки, по очереди, утонули в ней почти по локоть. Это Сашка-боксер, Димка-самбист… Остальных имен мы даже не расслышали от нахлынувших чувств и осознания: пронесло. Парни нас хлопали по плечам и наперебой интересовались: «как там Питер» и почему-то, «как белые ночи?» Оказывается, они бывали у нас на соревнованиях и даже добывали регалии. Так, благодаря Оле, она, к слову, была дочерью местного киномеханика и потому личностью известной и всеми любимой, ведь именно от нее зависело, что будут крутить каждое воскресенье, мы приобрели друзей. Друзей с большой буквы, что подтверждалось неоднократно опытным путем.