В возрасте 15 лет Генриха VI признали годным к правлению, но на самом деле до сих пор неясно, был ли он когда-либо годен к нему на протяжении всей жизни. Один папский посланник пренебрежительно заявил, что он больше похож на монаха, чем на монарха. Когда придворный вводил в зал танцующих девушек, Генрих поспешно покидал его: он во всем слушался духовного наставника, проповедовавшего безбрачие. В 1445 году с целью укрепить наметившуюся мирную передышку в непреходящих спорах Англии и Франции Генриха женили, и на свадебной церемонии все было украшено рыцарской атрибутикой. Его 15-летняя невеста Маргарита Анжуйская была не только племянницей французского короля, но и дочерью Рене, герцога Анжуйского и претендента на короны Неаполя, Сицилии, Иерусалима и Венгрии, который считался признанным авторитетом в тонкостях рыцарских турниров и автором «Книги о Сердце, охваченном любовью».
XV век стал временем необычайного возрождения рыцарского культа – по крайней мере, в Англии. Возможно, как и в XII веке, это была реакция на общий хаос эпохи. Повсеместно возрождались рыцарские турниры, созданные по образцу тех, что описывались на страницах романов. Сами эти романы тоже испытывали небывалый всплеск популярности. Дворяне устанавливали на дорожных развилках свои щиты, ожидая, когда по одному из них ударит соперник, чтобы вызвать обладателя щита на поединок. Бургундец Жак де Лален зашел еще дальше, скитаясь в поисках рыцарских турниров по всей Европе[67].
На свадьбе Маргариты ее отец организовал турнир, участники которого были одеты в костюмы рыцарей Круглого стола, и специально для турнира выстроил деревянный замок с названием из артуровских легенд – Жуайез-Гард. Невеста получила в дар переплетенный том романов о короле Артуре. Маргарита к тому времени уже обрела поклонника при французском дворе своего дяди – Пьера де Брезе, который надел ее эмблему на рыцарский турнир. Бургундский хронист Барант писал, что она «была известна во Франции своей красотой, остроумием и высочайшим духом отваги». Эта отвага станет в дальнейшем и благословением, и проклятием Маргариты.
Один итальянский современник Маргариты сообщает, что, едва она высадилась в Англии, Генрих VI тайно вручил ей письмо, переодевшись оруженосцем: «Пока королева читала письмо, король оценивал ее… она ни разу не взглянула на короля в костюме оруженосца, который на протяжении всей встречи не вставал с колен». Встреча с переодеванием – излюбленный сюжет романтической истории: рыцарю предстоит распознать внутреннюю красоту женщины, превращенной, как в рассказе Батской ткачихи Чосера, в «заколдованную невесту». Настоящая любовь должна видеть сквозь любое обличье. Однако Генрих VI – в отличие, например, от Генриха VIII, как мы вскоре убедимся, – по-видимому, не обвинял даму в том, что она была заколдована.
Родственник Маргариты, герцог Орлеанский, благожелательно писал, что она, кажется, «послана самим Небом, чтобы наделить своего мужа качествами, которые ему требовались, чтобы стать великим королем». Но другие относились к ее качествам совсем иначе. Некоторые даже предполагали, что Маргарита слишком сблизилась с герцогом Саффолком, сопровождавшим ее на пути из Франции в Англию. Саффолку было за 50, но он был настолько очарован рыцарскими традициями, что в ходе долгих французских войн однажды посвятил в рыцари храброго молодого оруженосца-француза, который очаровал его тем, что написал стихи, обыгрывающие имя королевы Маргариты как цветок маргаритку:
67
Принципиально важно, что публика не высмеивала его, а напротив, восхищалась им, подобно тому как в начале XVII века вызывал восхищение похожий, пусть и менее радикальный персонаж – Дон Кихот. –