Никогда ему в голову не приходила мысль о том, что спустя несколько лет все может повториться с точностью до наоборот, когда на месте немецких воинов будут советские солдаты, а русских женщин им заменят немки.
Ознакомившись с общей обстановкой, Балкан не стал задерживаться в штабе, взял с собой Астахова, примчавшегося туда следом за ним, и отправился к занятым танками позициям. Танковая часть стояла на окраине города, боевые машины были спрятаны в небольшом лесочке.
Дойдя до позиции, Балкан выслушал рапорт выскочившего ему навстречу старшего лейтенанта второй роты. Это был приземистый, квадратный человек с покрасневшими глазами и желтой кожей. Здесь положение было неплохим. Воины ждали победы. По мнению танкистов, вырванных из боевых действий, Берлин уже должен был пасть на колени, время пришло. Война еще шла, но уже было ясно, что день ее окончания не за горами.
Балкан неторопливо беседовал у костра со знакомыми воинами 1-й роты, которой командовал до того, как стал комбатом. Говорили о том, о сем, и как-то незаметно темой разговора опять стала победа, которая почему-то задерживалась.Старший лейтенант из Воронежа, бывший воронежский тракторист Евгений Новичихин, считавшийся самым старым солдатом батальона, почесывая только что тщательно выбритую щеку и всем своим видом показывая, что хочет что-то сказать, посмотрел на комбата:
– Товарищ комбат, что-то слишком тяжелой на подъем оказалась победа, о которой так много говорится. Парни генерала Чуйкова до сих пор месят грязь в предместьях Берлина, они, словно вхолостую работающие колеса машины, никак не могут сдвинуться с места!
– Всему свое время. Потерпите немного!– успокаивающим тоном произнес Балкан, хотя и сам был того же мнения, что и эти воины. Поэтому в голосе его прозвучали тревожные нотки, беспокойство о том, что победа все никак не дается.
– А может, им нужна наша, танкистов, помощь?– включился в разговор и Саша Лисняк, который до сих пор стоял, прислонившись к дереву и молчал, скрестив руки на груди. Как у всех школьных учителей, его вопрошающие глаза излучали доброту.
– Если будет надо, позовут,– коротко ответил ему Балкан, а потом добавил: – Ай, вряд ли мы теперь там очень-то и нужны будем,– тем самым дав понять, что верит в недалекую победу.
* * *
Несмотря на то, что они всю ночь провели в одной постели, вволю натешились любовными играми, говорили друг другу нежные слова, Балкан думал, что это свидание было случайной встречей мужчины и женщины, каких много было на дорогах войны. Так, у костра нечаянно встречаются незнакомые люди, посидев немного вместе и согревшись, они расходятся в разные стороны. У Балкана и в мыслях не было, что он может в скором времени снова увидеться с Бертой.
Однако очень скоро он понял, что ошибается, потому что мысли о Берте не шли у него из головы. Мысленно он представлял девушку в самых разных позах. Вот она сидит на постели, укутавшись легким пледом, подвинулась к самой стене. То он представлял ее в свадебном наряде и про себя отмечал, как он ей к лицу.
Ему хотелось увидеть Берту снова. Странно, но прежде он никогда не испытывал таких чувств. “Ба, неужели же я встретил свою суженую?”– невольно подумалось ему.
На следующий день, вернувшись в штаб поздно вечером, Балкан узнал, что после обеда дважды приходила девушка и спрашивала его, выясняла, когда он вернется, но конкретного ответа на свой вопрос не получила и ушла. По описанию ребят Балкан понял, что это была Берта.
Однажды вечером Балкан сидел у себя дома и готовился к ужину. Он отправил ординарца на кухню, и именно в это время к нему зашел один из участников той вечеринки Астахов. На краю стола были выстроены в ряд бутылки с красным вином, так полюбившимся ему здесь.
После того, как они по-военному поприветствовали друг друга, Астахов, улыбаясь, обратился к Балкану:
– Товарищ комбат, вас ждут!
– Кто?
– Праздник продолжается. В том же месте…
– А Берта тоже там?
– Все там, в том же составе встречаемся.
Сообщение о Берте обрадовало Балкана, ведь он и без того думал: “Если Берта и завтра придет в штаб и спросит меня…”
Балкан последовал за Астаховым, на ходу снимая висевшую за дверью фуражку и поправляя полы вылезшей из-под ремня гимнастерки, ему навстречу шел круглоголовый ординарец, держа в каждой руке по котелку с едой. Увидев уходящего командира и подумав, что вот опять ему не удастся поесть горячего, он нахмурился.
– Знаю, опять у вас срочные дела.
– Ты сядь и поешь сам!
– Товарищ комбат, кашу надо есть горячей, остывшая она уже не такая вкусная…