Первая попытка взять тюленя оказалась неудачной. У старика немного испортилось настроение, оттого, что он не сумел так быстро добиться желаемого, оттого, что вспомнил о больной жене, рядом с которой ему сейчас надлежало находиться. Но он скоро взял себя в руки и успокоился, стал анализировать происшедшее, понадеялся, что в следующий раз ему повезет больше.
Старик снова вернулся к своим мыслям, он представил, как в реальности будет все выглядеть, если он оглушит веслом тюленя. Если он не успеет своевременно завернуть его в сеть, тюлень может под тяжестью своего тела пойти на дно и опять оставить его без добычи. Подумал он и о том, что при такой качке воды взять тюленя вообще нереально. И все же он не хотел сдаваться, успокаивал себя, что первая неудачная попытка впоследствии обязательно обернется удачей.
Лодка старика, едва касаясь волн, стремительно неслась в сторону старого маяка, казалось, что на такой скорости она насквозь пронзит опустившуюся на горизонт серо-коричневую пелену. Мощный поток встречного воздуха, поднятый движением лодки, словно желая запихать старика в угол, с шумом толкал его в грудь. Уровень воды на горизонте казался гораздо выше, чем здесь, и от этого создавалось впечатление, что лодка старика взбирается на возвышенность.
На островок, где стоял старый маяк, старик прибыл гораздо раньше, чем думал. Да ведь несущейся вперед моторной лодке любые расстояния нипочем.
Этот маяк был первым сооружением, возведенным русскими во времена их первых походов к юго-восточным берегам Хазара. Чуть позже здесь был построен небольшой причал для временной стоянки судов, идущих в Красноводск и к другим берегам, если им по каким-то надобностям приходилось задерживаться в пути. Маяк же светил для всех, он был ориентиром для идущих издалека судов.
При виде старого маяка у старика немного испортилось настроение. Перед ним был некогда стройный, но теперь полуразрушенный и ставший тоньше прежнего маяк, сейчас он был похож на выжившего из ума старца, выдергивающего из своей плоти и разбрасывающего вокруг себя красно-коричневые обожженные кирпичи, завезенные сюда в очень давние времена из дальних краев. Было видно, что ветры времен всерьез взялись за это строение и очень скоро сотрут его с лица земли. Старик подумал, что он тоже настолько стар, что стал развалиной, похожей на этот умирающий маяк. Так он сидел довольно долго, забыв, с какой целью прибыл сюда. А старый маяк и в самом деле был похож на старика, сидящего под ним и смирившегося со своей судьбой… Как тут не задумаешься…
Вокруг было пустынно, только раз на горизонте показался возвращавшийся из плавания белый корабль, похожий на дрейфующий в водах айсберг, он прошел мимо старого маяка, даже не взглянув на него. Сегодня что-то и чаек не видно, похоже, что и они, заодно с тюленями, спрятались где-то в укромном местечке, как знать, может, собравшись там, они выжидают, когда опять заштормит, как это было неделю – дней десять назад, когда море гудело и бесилось, вода в нем взрывалась, готовая вывернуться наизнанку. Каждый раз, когда на море начиналась буря, им не было покоя. В такие дни чайки кружат над морем и жалобно кричат, как будто море может достать из своих бурлящих глубин что-то драгоценное и подать прямо в клювы чаек.
Каждый раз, когда смотришь отсюда, видишь сплошную воду вокруг себя, слышишь ее плеск. Несмотря на то, что уже давно прошло время обеда, старик не торопился с трапезой. У него все время сохли губы, его мучала жажда, вот и сейчас ему хотелось чаю, он знал, что, если выпьет чаю, отпустит только что возникшая тупая головная боль, старик хорошо знал эту головную боль, она возникала всякий раз, когда он пропускал время чаепития, головная боль появлялась от отсутствия чая, и потом, слабая надежда все же не покидала старика, по его мнению, уж если где и должны быть тюлени, то именно здесь, здесь и берег был хороший, много места для лежбища тюленей, к тому же место было очень тихим.
Так что теперь греющиеся на солнышке тюлени могли показаться в любой момент.
Открыв термос, старик на ходу выпил пиалу крепкого чая, после чего продолжил путь. Плывя вдоль кромки воды, он направился к северной оконечности острова, туда, где он был выше и смотрел на воду со значительной высоты.
А берег был живописен, сейчас он напоминал разомлевшую на солнце полусонную молодку, ждущую мужа из плавания и сладко потягивающуюся в предвкушении радостной встречи с ним.