Когда две молодые женщины ушли в море и вовремя не вернулись домой, первыми в ауле заволновалась их близкая родня. В такие минуты в голову не приходит ничего хорошего, наверняка случилось непоправимое, в противном случае они уже давно должны были быть дома.
Отага вместе с матерью Умман и еще несколькими односельчанками стояли у моря, вглядываясь в темную даль. У некоторых еще теплилась крохотная надежда: а вдруг они сейчас откуда-нибудь появятся? В эти минуты никому и в голову не могло придти, что Умман решила расправиться с Бертой, поэтому и затеяла всю эту страшную игру.
Да ничего иного и думать не могли люди, ведь все они знали, что Умман и Берта так дружны, что их водой не разольешь, разве тогда мог хоть кто-нибудь подумать, что эта дружба примет такой оборот. И сейчас переживавшие на берегу люди говорили: “Что бы ни случилось, они обе пострадали, если вдруг и покажутся откуда-то, то покажутся вдвоем”.
На следующее утро, как только рассвело и стали видны очертания моря, несколько сельских жителей отправились на поиски пропавших, они сели в свои лодки и спешно поплыли к тем местам, где обычно ставились сети. Лишь к полудню вернулись они на берег и принесли с собой одну туфлю Берты, попавшую в чьи-то сети. В этих красивых туфлях она приехала сюда со своей родины.
В тот же день судно островного аула, отправленное в Красноводск для сообщения о случившемся на работу Балкана, возвращаясь обратно, издалека заметило болтающуюся в море лодку без людей. Когда же они приблизились к ней, подумав, что она отвязалась и уплыла в море, и решили отбуксировать ее назад, то увидели лежащую на ее дне совершенно выбившуюся из сил Умман.
Умман привезли в аул, отпоили ее чаем и когда она пришла в себя, стали расспрашивать о случившемся. Заливаясь слезами, девушка на все вопросы отвечала односложно.
– А где невестка Отаги?
– Ночью лодка зацепилась за корягу и дала крен.
– А что случилось с Бертой?
– Она утонула. Я не смогла ее спасти…
Сельские жители стали вспоминать, что через три дня утопленник, когда лопается его желчный пузырь, всплывает наверх. Потом они еще несколько дней искали в море Берту. Но все их поиски оказались безрезультатными. Ни через три, ни через десять дней, ни через двадцать так никто и не увидел трупа Берты. Вернувшись с рейса, Балкан еще несколько дней мотался по морю в поисках своей любимой.
Когда он вернулся, Умман, уже несколько дней ничего не евшая и не пившая и окаменевшая от горя, увидев его, закрыла лицо руками и зарыдала в голос: “Вай, опозорилась я!”, но посмотреть прямо в глаза Балкану не отважилась.
Балкан поверил словам Умман, потому что и сам знал, что в море всякое случается, и человеку неопытному, как Берта, непросто справиться с ситуацией, когда переворачивается лодка. Он долго горевал и носил по Берте траур. А его мать Отага, прижимая к сердцу осиротевшего внука, плакала: “Хоть она и немка, но невесткой была замечательной, не хуже туркменок. Вах, она ведь унесла с собой и еще не родившегося ребенка…”
Постепенно потрясшая всех история с утонувшей беременной немкой стала забываться. В один из таких дней Ширван ага оказался в Красноводске и встретил там своего знакомого Алибека ага. Старые друзья обрадовались встрече. И тогда Алибек ага сказал: “Брат, я ведь выполнил ту твою просьбу!”. Ширван никак не мог вспомнить, о чем же он просил друга, и сам этому удивлялся. И все же подумав немного, вспомнил о том письме, которое дал племяннице.
– Посадил на паром. И денег немного дал. Назвал ей адреса знакомых, которые помогут ей, когда она попадет в Баку…
А когда Алибек ага сказал: “Хоть она и русская женщина, свой язык не очень-то хорошо знает, и имя у нее какое-то странное, не то Герта, не то Берта, на имена армянок похоже, к тому же она оказалась беременна, посмотришь на нее и жалко становится”, Ширван сразу же понял, о ком речь. Внутри у него все закипело от ярости. Отсчитав тридцадки, он с избытком вернул Алибеку ага деньги, которые тот дал женщине, поблагодарил его за оказанную помощь. После чего спешно распрощался с ним, словно боялся, что если он задержится, кто-то может раскрыть эту тайну.