Попыталась улыбнуться и я.
Вернулся хозяин дома.
- На вас где напали? – спросил он, выдержав небольшую паузу.
- Чуть на запад отсюда, - ответил Артур. – Видимо, оставаться на ночлег у дороги было паршивой идеей.
- Видимо, - селянин покивал. – У меня были где-то бинты…
- Прекрасно, - Артур улыбнулся. – А если вы принесёте пару чистых тряпок и чистую воду, я буду вам чертовски признателен. Ах, да, будет ещё лучше, если вода не окажется ледяной.
Он кивнул и скрылся где-то в недрах дома. Артур повернулся ко мне и, заглянув мне в глаза, негромко сказал:
- А тебе я буду чертовски признателен, если ты будешь хорошей девочкой и заснёшь. Знаешь, как говорят, сон – лучшее лекарство.
- Кто говорит? – хотела спросить я, но тело моё решило, что будет лучше послушать слова Артура.
Глава 21
Утро встретило меня волной боли, но я постаралась отвлечься от неё, задавив в себе стон. Из небольшого окна в комнату лился яркий свет, с улицы доносилось птичье пение. Судя по всему, я жива, и это хорошо. Похоже, Артур снова меня спас… в третий раз, если память мне не изменяет. Я покрутила головой и немного испугалась, не увидев его рядом.
- А, ты проснулась! – из одного из дверных проёмов появилось его лицо и тут же исчезло. Вскоре он вошёл в комнату, держа в руках тарелку и ложку, подмышкой он зажал книгу. – Как ты себя чувствуешь?
- Больно… но это пройдёт… А мне… уже можно говорить?
- Немного, разве что, - он улыбнулся и сел на край кровати. – Лимит «до завтрака», например, ты уже исчерпала. Сегодня, кстати, в меню отменная каша… да и всё. Давай-ка усажу тебя поудобнее…
Он помог мне сесть, подложил под спину подушку, поправил одеяло, проверил бинты и только после этого принялся кормить меня кашей. Я попыталась сопротивляться и заявить, что в состоянии самостоятельно справиться с завтраком, на что Артур ответил, что ему виднее, когда разрешать мне прикасаться к тарелке в таких условиях. Потом он чуть смягчился и дал разрешение не пользоваться его помощью, начиная с ужина.
- Как я уже мог сказать… да, говорил… так вот, всё не так уж серьёзно, - начал Артур, как только мы закончили с завтраком. – Ты немного приложилась головой, когда та тварь на тебя прыгнула. Оттуда же пара ссадин. А ещё она успела ударить тебя по боку лапой, благо, что один раз…
Я потрогала свой левый бок. Под бинтами неприятно ныло.
- Кость не задета, - он пожал плечами. - Да и внутренности из ошмётков сшивать не придётся.
- Сколько… мы здесь… пробудем?
- Дня три, - Артур улыбнулся. – Плюс-минус один день. Сотрясения у тебя, видимо, тоже нет. Тебе очень крупно повезло. Я как-то видел, как на одного набросился волк… обычный, не такой, который тебя потрепал. Беднягу пришлось по частям собирать, предварительно заправив ему кишки обратно в брюхо.
- О, Небеса… Артур, не придумывай, - я попыталась улыбнуться.
- Я абсолютно серьёзно! А потом его нитками зашивали, стежок за стежком.
Я ничего не ответила, лишь сжала его руку. Артур погладил меня по голове:
- Как твой лечащий врач, прописываю тебе с завтра прогулки на свежем воздухе. Сегодня, будь любезна, соблюдай постельный режим.
- Что же я буду делать?..
Артур хитро улыбнулся и достал принесённые им же «Тени Пограничных Лесов»…
---
Весь день мы провели в доме пожилого овчара, который согласился предоставить нам кров. Я не знаю, что на тот раз наговорил Артур, но ни хозяин дома, ни его супруга всё то время на мои глаза не показывались. Даже когда следующим днём я вышла на прогулку, я не видела никого из них. На соответствующий вопрос Артур лишь пожал плечами, что-то пробубнил про «отношение к знати» и напомнил, что «уже можно было и привыкнуть»…
Деревня, в которой мы остановились, лепилась к склону вдоль дороги. Сверху и снизу были террасы, на которых ютились наделы селян и скромные сады. Внизу, на дне перевала, я заметила луга и небольшие хвойные леса, там же Артур указал мне на овец, белыми островками расположившихся в низине. Мы неторопливо прогуливались между границами угодий, наслаждаясь приятным горным ветерком, что приносил прохладу. Время от времени мы делали остановки, в ходе которых я слушала, как Артур читает. Я чувствовала, что боль постепенно уходит, днём я о ней и не вспоминала, она давала о себе знать только утром и под вечер.