- О, вы меня приняли за придворную даму? – я улыбнулась, краем глаза заметив, что Артур сказал в сторону что-то бранное.
- Я… нет… но… вы... – Дэркен насупился, но тут же снова заговорил. – Но у вас я вижу и клинок, и лук, а ведь защита благородной дамы должна лежать на плечах её слуги, если рядом нет другого, более достойного её защитника. У вашего же слуги я вижу только музыкальные инструменты, а из оружия – лишь нож!..
- Артур отменно справляется со своими обязанностями, - поспешила заверить я, увидев недобрый взгляд из-под козырька.
Но Дэркен этого не слышал:
- Какое счастье, что наша встреча произошла до того, как мы покинули замок! Мой щит станет для вас надёжной крепостью, а мой клинок – неотвратимой карой для всех глупцов, что посмеют посягнуться на вашу жизнь или, хуже того, честь!..
Стараясь поменьше ловить слова Дэркена, я прислушалась к мыслям Артура. В них разносились щелчки его оружия, и стоял страшный грохот хлопков, что рождается с дымом и пламенем в недрах сплетения металла и дерева, что покоилось сбоку на его седле. Брови Артура поднимались выше и выше, лицо готово было помрачнеть, как небо перед грозой, чтобы потом содрогнутся от смеха.
Но он держался, держался достойно как в дороге, так и на вечернем привале. Артур помнил «легенду», он не снимал своей маски, учтиво добавляя «миледи» или «сэр» после каждой своей фразы. Он занимался ужином (кладовые замка понесли, по моему мнению, ощутимые потери), предлагал нам напитки (и винный погреб тоже) и, будучи не занятым, обходил лагерь по большому кругу, держа своё оружие наизготовку. Дэркен то и дело отпускал остроты в его стороны, но Артур на каждую давал невозмутимый ответ.
- Тьма его поглоти, он несёт караул с одной из своих дребезжалок, - Дэркен махом осушил кубок с вином.
- Музыка, что играет Артур на ней, несколько отличается от того, что может ласкать слух. Она причиняет настоящую боль…
- Эй, Артур!
- Да, сэр?
- А давай-ка сыграй нам! У тебя тут с собой целых две лютни, а голоса ни одна ещё не подала!
- С позволения моей госпожи, сэр.
- Лоя, у тебя ж есть любимая песня – пускай Артур и меня ею порадует.
Я кивнула, добавив:
- Будет лучше, если он выберет сам.
- Очень хорошо, миледи, - он положил оружие и, сев по другую сторону костра, достал из чехла банджо.
- Странная лютня.
- Это банджо, сэр, - он прошёлся по струнам и начал задумчивую, неторопливую мелодию, что рождала в моих мыслях…
- Нет, так не пойдёт! – рявкнул Дэркен. – Барды всегда успеют нагнать на меня тоску! Если ты не можешь сыграть что-то бравое, что разгонит в моих жилах кровь, то лучше отложи свою лютню!..
Артур впервые за день позволил себе еле заметный недовольный вздох и, взяв первый аккорд, наполнил горный воздух по-настоящему боевой мелодией. В ней слышался стук тысячи конских подков, боевой клич, лязг оружия… Она рождала образ неостановимой лавины конницы, что рвётся на пеший строй, чтобы победить или погибнуть…
- Думал, будет куда хуже, - заключил Дэркен.
- Я могу вернуться к караулу, миледи?
- Да, Артур, - я кивнула, он убрал банджо в чехол и, взяв оружие, растворился во тьме.
- Будь я на вашем месте, Лоя, никогда бы не взял к себе на службу такого слугу, - в полголоса сказал Дэркен. – Он, поди, и драться не умеет.
Зная, что меня не будут даже и слушать, я тяжело вздохнула и задалась вопросом: а будет ли всё это того стоить?..
---
Следующий день был ознаменован нескончаемыми историями Дэркена о ратных делах – ему довелось участвовать во многих битвах и, с его слов, обрушить сталь на великое число голов. Я знала о войне не понаслышке, а его рассказы были для меня лишь скучной музыкой, что текла над дорогой, петляющей то по горам, то по редким лугам. Артур старался закрыть свой слух от него, но глаза его то и дело закатывались.