— Держись, малец, — крикнул Майк, — сейчас я отучу этих грязных жидов нападать на детей Америки!
И он тут же наградил отменным ударом в челюсть мистера Свердловича, ожидавшего визы в Палестину. Понадобилось примерно минут двадцать, чтобы новость, выкрикнутая Майком, а именно «Жиды бьют негритянских детей», распространилась по Гарлему. Столько же времени ушло на то, чтобы квартал облетела новость, озвученная пышной миссис Баумгартнер: «Негры насилуют белых женщин». Около получаса — на то, чтобы в третий раз за год разнести ювелирную лавку старого мистера Саломона, и ровно тридцать минут, чтобы пятьдесят первых жертв «гарлемских погромов» попали в больницы и на первые полосы газет под триумфальным заголовком «Всплеск насилия в Гарлеме».
— Выпейте это, патрон, — сказал дядя Нат, протянув Махатме стакан воды. — Вам станет легче.
Тюльпан выронил газету.
— Нам нужен не стакан воды. Нужен потоп.
— Это не поможет, потопы больше не работают, патрон, уже проверено. Всегда найдется Ной, который построит ковчег, и — пожалуйста — все начнется сначала. Господь не может уследить за всем. В Его стаде слишком много негров. Он пошлет потоп, но всегда найдется Ной, за которым Он не доглядит. — Дядя Нат вздохнул: — Нам нужен не потоп, патрон. Нам нужен бунт. Мятеж — вот все, что нам остается. Но в эту эпоху человечество уже слишком устало, люди совсем отупели от поражений и побед. Мы не дозрели до мятежа. Мы способны лишь покоряться судьбе. Вот, патрон, я вам поясню наглядно… Представьте, что некто победил в войне. Всюду полно вдов, раненых, сирот. И вот, представьте, новый победитель сваливается на голову истощенному миру. Будет насиловать вдов, добивать раненых, душить сирот. Знаете, что случится?
— Что случится, дядя Нат?
— Раненые, которых он будет добивать, закричат «ура». Вдовы покорно позволят себя насиловать. Маленькие дети перед смертью поднесут тирану цветы.
— Я бы еще воды выпил, дядя Нат.
— Вот, патрон, вот. Но не стакан воды нам нужен.
— Чего же нам не хватает?
— Милосердия.
XII
Он предсказывает будущее
Это случилось незадолго до того, как, уступая мольбам своих учеников, Тюльпан сделал свое знаменитое пророчество о конце света, дал тревожное описание последней войны, которая убьет людей, и рассказал про «Землю освобожденную, которая больше не вертится ни для кого». Незадолго до всего этого дядя Нат раздобыл хрустальный шар, и Тюльпан вглядывался в него с большим удовольствием, тратя на это редкие часы своего досуга. Дядя Нат изо всех сил поощрял это вглядывание.
— Опять ничего, патрон?
— Опять ничего.
Дядя Нат вздыхал и, выпучив глаза, смотрел поверх плеча Тюльпана.
— Не унывайте, патрон. Смотрите.
— Я смотрю.
— Другие же видели, до вас. Смотрите хорошенько.
— Я смотрю хорошенько.
Однажды вечером, когда его глаза уже лезли на лоб, Тюльпан вдруг вскрикнул:
— Есть, дядя Нат, я вижу!
Старый еврей собирался бриться, да так и застыл с бритвой в руке.
— Говорите, говорите, патрон! Что вы видите?
— Я вижу Того, Кто умрет на кресте, и того, кто изобретет книгопечатание, и того, кто отправится из Испании открывать новый мир.
— Эй, патрон! Вы смотрите не в ту сторону.
— Я просто отвлекся.
— Смотрите в будущее.
— Смотрю.
— И что вы видите?
— Ничего.
— Ну-ну, патрон. Сделайте усилие. Погодите, я вам помогу. Вы видите объединившиеся народы и распродажу Луны, побежденный рак, и повсюду благодать, и соловьи на всех ветвях, и отпуска на море, и негров, принятых в лучших домах общества, и множество протянутых рук, как колосья пшеницы…
— Я не вижу ничего. Великое ничего.
— Поищите как следует, патрон, умоляю вас. Это очень важно.