Торрес коротко поклонился, затем показал сигнал нескольким другим агентам. Он заговорил в микрофон на запястье, пока уходил к двери, ведущей в Центральный зал.
Марион смотрела, как он удаляется, а потом взглянула на отца, выгнув бровь.
— Почему ты вообще сделал его госсекретарем? — спросила она. — Мне никогда не нравился этот парень.
— О, правда, что ли?
— Нет. Супер жуткий тип. И не из-за шрамов, — она указала на свои глаза. — Мёртвые глаза, пап. Тебе следует избегать таких в будущем.
Отец покачал головой, посмеиваясь.
— Ты всегда дерьмово разбиралась в политике, — пошутил он. — Это мило, что ты думаешь, будто мне не приходится принимать во внимание множество факторов при выборе этой роли.
Марион фыркнула.
— В следующий раз выбирай лучше, папа.
Отец мрачно посмотрел на неё, и улыбка Марион померкла.
— Извини, — сказала она, похлопывая его по руке. — Наверно, вышло не очень смешно.
— Нет, только не тогда, когда он чуть не убил мою дочь, — произнес её отец, и на его лице снова появилось то жесткое выражение. — Естественно, у него есть доступ ко многим вещам, и надо как можно скорее лишить его этого доступа. Но как вы и сказали, его людей здесь должно быть много. Я полагаю, потребуется время, чтобы найти их всех и выследить эту сеть на международной арене.
Марион сглотнула.
— Ты узнаешь кого-нибудь ещё на этих записях?
— Некоторых, — сказал её отец, откидываясь на спинку дивана рядом с ней и сжав её руки. — Но это серьёзно, Мари. Если это раскрылось в верхушке, значит, нам придётся проверить всех, как я уже сказал. Значит, и в Юстиции тоже, но мне нужно, чтобы они сами поработали над этим.
Марион кивнула и хмуро посмотрела на Тюра.
— А пока, — сказал Президент Равенскрофт, указывая пальцем сначала на неё, потом на Тюра. — Вы никуда не уйдёте. Ты слышишь меня? Я хочу, чтобы вы оба остались здесь. В резиденции. По крайней мере, до тех пор, пока мы не будем достаточно уверены, что избавились от самого худшего.
Марион кивнула, но затем помедлила.
Её отец нахмурился.
— Что? Это неприемлемо для тебя? Даже сейчас, Мари?
Она сразу покачала головой.
— Нет, я не про это. Вовсе нет, — она взглянула на Тюра, а потом снова на отца. — Я хочу остаться здесь. Особенно, учитывая всё происходящее.
Снова поколебавшись, она изучала лицо отца.
— Мне просто стало интересно, — сказала она. — Ты знаешь, о чём они говорят, папа? — Марион кивнула в сторону планшета. — Я понимаю, что они хотят войны, и всё такое. Я знаю, что во многом это сводилось к тому, чтобы обвинить во всём китайцев и заставить тебя отомстить. Но похоже, Таггерт хотел, чтобы ты сделал что-то конкретное. Как будто он разозлился из-за того, что пытался заставить тебя сделать что-то сомнительное, а ты отказался. Ты знаешь, что он имеет в виду?
Отец Марион многозначительно посмотрел на неё.
— Я точно знаю, о чём он говорит, — ответил он поджав губы. — Он хотел, чтобы я вёл переговоры с этой проклятой международной мафией, заключал с ними сделки, чтобы заработать нам деньги на стороне. Он хотел, чтобы я выполнял приказы кучки проклятых жуликов… и диктаторов. Всё для того, чтобы заработать деньжат. Он пытался обставить всё так, чтобы казалось, будто у меня не осталось выбора.
Глядя на неё, он холодно добавил:
— …Бред сивой кобылы. Я не знаю, с кем, чёрт возьми, он, по его мнению, разговаривал, Марион. Этот твой друг может называть меня бойскаутом. Может, так оно и есть. Я не продам свою чёртову страну. Не сейчас. И никогда. После того разговора этот сукин сын знал, что я собираюсь его уволить. Проклятый предатель в моей администрации? Он с ума сошёл?
Её отец хмыкнул.
— …Я уже искал ему замену.
Губы Марион изогнулись в невольной улыбке.
Похлопав руку отца, лежащую на его бедре, она улыбнулась Тюру.
— Хорошо, — сказала она, притворно серьёзно кивнув. Её голос стал таким же резким и деловым, как у отца. — …вот и правильно, чёрт подери.
Глава 23
Всё
Тюр потянул спину и распрямил руки, зевая на диване террасы.
Увидев, что Марион подходит к нему, он улыбнулся; на его груди лежала книга, которую он, должно быть, оставил там, задремав.
Когда она почти добралась до него, он грациозно сел, поймав книгу, чтобы та не упала, и положил её на стеклянный столик слева от себя.
Всё ещё улыбаясь ей, Тюр похлопал по жёлтой диванной подушке рядом с собой.