К счастью, третья история такого рода в нашей слишком странной камере не была связана с насилием. Вскоре почти одновременно к нам перевели еще одного мальчишку, совершено замечательной красоты и нежности, но тоже обвиняемого в убийстве. Но во время суда он еще был несовершеннолетним и поэтому срок у него был «всего» восемь лет. Каким-то странным образом, видимо от «кума», а в камере от торгаша, стала известна история мальчика, которой с такой откровенностью не могло быть даже в его приговоре.
Этот нежный и юный убийца снимал комнату у какой-то старухи, куда к нему постоянно, днем и ночью, приходил гораздо более взрослый его любовник. То ли старухе это надоело и она начала угрожать доносом, то ли приятель моего соседа решил, что старуха очень богата, но было совершенно очевидно, что именно он придумал и уговорил мальчишку убить старуху. Считалось, что сделали они это вдвоем, хотя, глядя на соседа было ясно, что его участие было минимальным. Но следствие легко и быстро вышло на обоих приятелей и, видимо, после первого же допроса, хорошо понимая, чем это кончится, старший уговорил мальчишку взять убийство и ограбление старухи на себя. И успел с ним обсудить правдоподобную версию. Доводы у старшего были такие — если нас обвинят двоих — это будет групповой грабеж с убийством и самый максимальный срок для обоих. А если ты возьмешь на себя, а ты еще малолетка, больше лет трех-пяти тебе не дадут. Мальчик согласился, если бы их было двое приятель его бы получил бы максимум, а он, в основном за недонесение, может быть, действительно года три-пять. Но получил за убийство и грабеж — восемь.
Несмотря на вполне очевидные страсти мальчика, торгаш им совершенно не заинтересовался, зато в камере появился новый осужденный по какому-то экономическому делу, очень холеный, в дорогом и нарядном спортивном костюме, явно использовавший крупные, попадавшие к нему деньги для удовлетворения радостей жизни. Наивного и очаровательного убийцу он тут же присмотрел, нашел себе место рядом, но думаю, что ничего пока не делал. Мальчика он активно подкармливал дорогими продуктами полученными в передачах. Но зато постоянно его вызывали, или он сам просился к администрации тюрьмы и вел там какие-то длительные переговоры. Из редких его реплик можно было понять, что обсуждает он с администрацией вопрос о том, где и как будет отбывать срок, причем не один, а вместе с юным и доверчивым убийцей. За возможность такого выбора ему явно приходилось платить (уж не знаю, наличными деньгами или кого-то продавая). По-видимому, переговоры и с выбором места заключения и с оплатой этого шли довольно трудно, человек он явно был с большими претензиями, да еще такой необыкновенный заказ — обязательно вдвоем, и он много времени проводил вне камеры. Но все же они договорились, и недели через две обоих вызвали на этап. Тюрьма, видимо, и тогда предоставляла платные услуги.
Но кончились все эти странные истории внезапно и жестко. Сперва по камерам прошел районный прокурор, якобы интересующийся нет ли каких либо нарушений, а значит и жалоб. В нашей камере никто не жаловался, все молчали. Но на следующий день всех нас вывели в коридор и «кум», то есть заместитель начальника тюрьмы по режиму отослав охранников и оставшись с нами один стал говорить, что вот у нас в камере все было хорошо, а вот в соседней, какой-то (он назвал фамилию) вздумал жаловаться прокурору, да так, что у него, «кума», возникли неприятности. «Я его завтра к вам закину и делайте с ним все что хотите, дерите его во все дырки. Ничего вам не будет». Тут я уже совсем разъярился, решил, что этого не допущу и тихо, но внятно, так, чтобы все услышали сказал — «Да, сегодня говорит, что ничего не будет, а завтра всем пришьет новые сроки», это было единственное, что все понимали — полное недоверие к тюремному начальству. И все промолчали, никто не ответил «куму» согласием.