Когда они скрылись из виду, я села за руль и медленно покатила обратно на работу. Меня ожидали другие пациенты.
Глава четвертая
Я вспоминала свой мучительный путь к дому Джонатана и Дженни, идя к воротам тюрьмы Хантеркомб. Точно так же сердце выскакивало у меня из груди, а ладони взмокли в предвкушении будущего. И тут внезапно, как много лет назад, страх сменился решимостью. Я выпрямила спину и уверенно ступила в ворота.
Это было тревожно и одновременно восхитительно. Я становилась новым человеком.
Мысли мои прервал шум большого белого фургона, въезжавшего на территорию тюрьмы. У него были характерные крошечные затемненные окошки по бокам, к которым обычно лезут папарацци, пытаясь сфотографировать знаменитость, оказавшуюся под арестом. Оставалось лишь гадать, кто там внутри.
Гигантские железные створки разъехались, и я смогла беглым взглядом окинуть тюремный двор. В его цементном нутре с многочисленными перегородками суетилось с полдюжины охранников. Тут ворота закрылись, заслонив от меня дальнейшие события.
Страшные тюремные стены с колючей проволокой поверху ясно давали понять, какая жизнь ожидает тех, кто оказался внутри.
Я подошла к проходной, где толстая стеклянная перегородка отделяла меня от охранников, следивших с помощью мониторов за всеми приходящими и уходящими. Процедура напоминала паспортный контроль в аэропорту: медленное и необратимое расставание с тем, что осталось позади.
– Ваша фамилия? – спросил коренастый охранник с явственным эссекским акцентом.
– Доктор Аманда Браун, – громко ответила я, на случай, если стекло помешает ему расслышать.
– Документы у вас с собой?
Я вытащила из сумки паспорт и водительские права, положила их в специальный лоток.
Некоторое время он проверял мои данные, а потом послышался грохот тяжелых металлических створок, медленно расходившихся в стороны. Я шагнула вперед с запасом, чтобы чудовищные двери не прижали меня, закрываясь.
Теперь я находилась на другой стороне, стоя в узком коридоре. Второй охранник обратился ко мне через такую же стеклянную перегородку и сказал, что сейчас за мной придут из медицинского блока. Сделав пару шагов по коридору, я обнаружила маленькое помещение с железными шкафчиками от пола до потолка. Очевидно, здесь будут храниться мои вещи – все, что нельзя проносить с собой из соображений безопасности. Это было недвусмысленное напоминание о том, что меня ждет: в случае неосторожности содержимое моих карманов может стать причиной чьей-то гибели.
Прибыла руководитель медицинского отделения, приветствовавшая меня дружелюбной улыбкой и крепким рукопожатием. Мы не виделись с Доун Кендал со времени собеседования, состоявшегося полгода назад: процесс проверок и подписания контракта сильно затянулся. В одной руке у нее была пачка документов, а в другой – большая связка ключей, позвякивавших, когда она перебирала их пальцами. Она выглядела очень по-деловому в черном брючном костюме и белоснежной блузке.
Мне выделили шкафчик, где следовало оставить телефон, сумку и пальто. Потом Доун отперла следующую тяжелую металлическую дверь, и мы прошли дальше. Дверь за нами захлопнулась с угрожающим звуком, в котором было нечто пугающе окончательное. Далее последовали железные ворота, снова перезвон ключей и грохот замков. И вот, наконец, мы оказались на территории тюрьмы.
– Когда пройдете тренинг по работе с замками, будете все сами отпирать и запирать, – она обернулась и улыбнулась мне. – Пока же я буду повсюду ходить за вами.
Доун понравилась мне с самого первого момента: это была крупная женщина и не менее грандиозная личность. У меня сложилось впечатление, что она согласилась работать с малолетними преступниками потому, что где-то в глубине души очень жалела их. Казалось, что большинство персонала искренне хотело изменить жизнь мальчиков к лучшему, и я надеялась, что смогу внести и свой посильный вклад.
Мы прошли по внутреннему двору, миновали еще металлические двери и ворота и оказались в медицинском блоке тюрьмы. Стены там были выкрашены в яркие цвета, и на них висели картины и рисунки.
– Все мальчики сделали, – с гордостью объяснила Доун.
Она быстро шагала вперед, просвещая меня относительно того, что скрывалось за внешне невинным обликом этого места.