В Москве носилась молва, что остудила царя к царице золовка ея, царевна Наталья Алексеевна; но, по замечанию г. Устрялова, едва ли и это справедливо: то был простонародный толк стрельчих, не знавших дела. Вероятнее, пишет Александр Гордон в своей Истории Петра, что Авдотья Фёдоровна отдалила от себя своего супруга безотвязною ревнивостью и упреками за привязанность его к иностранцам; вся родня царицы питала к иноземцам глубокую ненависть. Один из ея братьев (не Абрам ли Фёдорович?) оскорблял даже Лефорта в присутствии царя. Так, например, рассказывает шведский резидент Кохен, 26 Февраля 1693 года государь обедал у Лефорта. В жару спора Лопухин стал поносить генерала самыми непристойными выражениями, наконец, схватился в рукопашную, и в драке сильно измял причёску великаго адмирала. Царь тут же заступился за своего любимца и наказал оскорбителя пощечиной. Справедливость этого факта подтверждается свидетельством г. Устрялова.
Семевский М. Царица Евдокия Федоровна Лопухина. // РВ. 1859. Т.21. №10. С. 227-228
Петра Лопухина обвиняли, будто он говорил о Петре: «Он сын еретический, от антихриста зачался, извёл у нас боярина князя В.В. Голицына да Леонтия Ром. Неплюева, а теперь изводит дядю своего роднаго, боярина Петра Абрам. Лопухина, котораго сам пытал, поливал двойным вином и зажёг».
Аристов Н. Московския смуты в правление Царевны Софьи Алексеевны. Варшава. 1871. С. 151
…Главнейшею причиною её пострижения была сама она по несносной ему (императору) привязанности ея к старым обычаям и суеверию, толико им нетерпимых и в подданных своих; но ежели и то правда, что она была в согласии и с самыми заговорщиками на жизнь его, то тем паче поступок его с нею оправдается, а последний ея в монахинях поступок, о коем мы видели по случаю следственнаго дела Царевича Алексея Петровича, некоторым образом и подтверждает оное; однакож писатель Истории Лефортовой, г. Бассевиль приписывает отвержение её единой чрезмерной ея ревнивости, произшедшей от любви, которую Государь возымел к одной младой немке. Вот его слова: («Она почувствовала столь великую ревнивость, что сделала невозможным изстребление соперницы своей из супружняго сердца, и вместо того, чтоб скрыть своё негодование и стараться обратить опять к себе сердце супруга своего ласкою и терпливостию, она позабыла, что супруг ея есть Государь. Она делала ему выговоры и показывала гнев, что послужило только к большему раздражению его и к приведению в отвращение от неё, которое умножалось со дня на день. Не внимая ничему, кроме ревнивости своей и худых советов, она потеряла навсегда ту власть, которую могла бы опять приобресть над сердцем своего супруга; ибо хотя он был от природы крутаго нрава, однако он первый склонен был и к извинению её, и даже к уваженью некоторым образом гнева ея, который приписывал он единственно чрезмерной ея нежной любви, которую усиливали законы супружества.
Царёвы любимцы были ею признаваемы своими врагами; она их привела в такия обстоятельства, в которых они нашлись принужденными стараться о погублении ея, дабы тем избежать им ея мщения; она не упускала никаких случаев, встречающихся ей к их обруганию публично и приватно. Сии любимцы были Лефорт и Меншиков, и они-то довершили ея несчастие»). Лефорт (продолжает Бассевиль) страшась, чтобы ревнивость и происки Царицыны, которая уже составила при Дворе сильную партию, не причинили каких перемен, вредных великим предприятиям сего Государя, склонил его определить единою своею властию развод с нею… Все сие произшествие г. Бассевиль полагает до перваго похода Государева под Азов, и что Монарх, по возвращении уже своём из чужих краёв, поступил по сему Лефортову совету. Я, не отрицая справедливости сего повествования, предоставляю читателю самому сделать заключение, кто из супругов был сему виною. Но, положа, что всё повествуемое г. Бассевилем с такою точностию есть справедливо, кажется, без ошибки утвердить можно, что толь чрезвычайная ревнивость супруги в состоянии была помянутую сильную при Дворе составить партию из людей, привязанных к старинным предубеждениям, и следственно из тайных врагов Монарших, а по сему и могло произвесть в писателях мнение, что Царица имела согласие с заговорщиками на жизнь своего супруга.
Голиков И.И. Деяния Петра Великаго, мудраго преобразителя России, собранные и достоверных источников и расположенныя по годам. Сочинение И.И. Голикова. Том десятый. Издание второе. М. 1839. С. 213-215
До толикаго на неё однако же гнева Державный Супруг ея дошёл не вдруг, а постепенно. Началом онаго было ея cyeвеpиe и привязанность к старинным обычаям, чего не терпел Монарх и в самом простом из подданных, а тем паче в Супруге Своей. Тогдашнее воспитание а особливо ея пола, основало, так сказать, в ней сие предубеждение; а суеверы, ханжи и лицемеры, по нещастию её окружавшия, не преставая охуждать в Государе вводимое им просвещение, Европейские обычаи, новости и привязанность Его к иностранцам, из коих один был Его и любимцем, не могли не усилить в ней тех предубеждений, а вместе и не поселить и к Особе Его отвращения: как всё cиe видно из следственнаго о ней и о Царевиче, сыне ея, дела.