В разноцветных кучах нашлась шерстяная рубашка и длинные толстые штаны. Все немаркого, коричневого цвета. Размер был мал для мужчины, но точно в пору Мине. Наверно их носил раньше подросток. Покопавшись еще, она вытащила плотную замшевую куртку и вязаную шапку, похожую больше на растянутый чулок.
— Самое — то! — Решила девушка. — Переоденусь парнем и буду так ходить по городу. Никто меня не узнает. Еще бы шарф…
Нашелся и он. Вязанный крупными петлями, не особо длинный, но достаточный, чтобы обмотать шею и скрыть рябое лицо.
— Сколько?
— Четыре медяка. — Обрадовал старьевщик. Но виду девушка не подала, а наоборот будто скисла и начала торговаться.
— Что-то дорого дядя. — Заголосила она жалобным голоском. — Нельзя ли снизить цену?
— Да куда ниже? И так считай, даром отдаю.
Мина глянула на клубок тканей и выудила оттуда огромные штаны, наподобие шаровар и большущий, как мешок, толстый свитер. Его наверняка никто не покупал из-за слишком крупного размера.
— Тогда еще вот это возьму… — Жалобно, но твердо, потребовала нахалка.
Дядька-продавец недовольно махнул рукой. День у него сегодня был не особо удачный, ну к концу торговли хоть какая-то выгода.
— Бери.
Ударив по рукам, они, довольные полученным, разошлись. Мина заторопилась обратно, а старьевщик пошел запирать свою лавку.
8 глава. Ограбление
Обратно в замок, она неслась так быстро, что обгоняла не только конные экипажи, но кажется, и летящих в небе птиц. Уже темнело, и нужно было успеть попасть за ворота, до их закрытия. Не хотелось ей вызывать лишние подозрения, барабаня потом в двери и прося впустить её, на ночь глядя. Будет слишком много разных «зачем?» и «почему?». К счастью красавчика и других не было видно, они наверняка уже давно ушли греется в свою сторожку. Только угрюмый бородач, копался у стены. Но он был так занят, что не заметил пробежавшую мимо девушку.
Натягивая на ноги непривычную одежду, она, путаясь в юбке, прыгала то на одной ноге, то на другой. Было очень неудобно одеваться, не снимая верхнее облачение, но оборотень пристально и с раздражающим любопытством, наблюдал за своей тюремщицей. И Мина копошилась под плащом, словно в палатке. Она могла бы затушить факел, но наверняка оборотень, как и обычные волки, видел в темноте. «Новые» штаны оказались довольно свободными и чтобы они не свалились в саамы ответственный момент, их пришлось подвязать обрывком бечевки.
— Отвернись! — Беспомощно прикрикнула на узника девушка, когда взялась за рубашку. Но он даже не повел бровью, только глаза ярче загорелись.
Она перевела дух, сбросила плащ и потянула подол платья вверх. Сзади тяжко вздохнули. И громко глотнули. Понятно, аппетит разгулялся. Кто хочешь, проголодается, когда свежее мясо мельтешит перед глазами. Но догола ей раздеваться не пришлось, спину прикрывала тонкая сорочка и рубашку она одела сверху. Потом, стуча зубами от холода, быстренько надела куртку и шапку.
— За дровами! — Бодро скомандовала себе девушка и рванула на выход.
Оглядываясь по сторонам, чтобы не натолкнутся на кого-нибудь из дворовых, она принесла в погреб три большущих охапки, порубленных уже, дров. От беготни тело согрелось и даже немного вспотело. Уже не кукожась, а довольно бодренько, она отправилась к конюшне.
Все заперто и тишина. Отлично… Боковая дверца «для своих», предательски громко скрипнула. Мина низко присела, почти упала на снег и прислушалась. Кажется никого. А сердце билось где-то в пятках.
— Что ты, трусиха, будешь делать, когда потащишь в подвал печь? — Задала себе вопрос девушка. — Если уже сейчас от каждого скрипа, готова умереть.
И она заставила себя подняться и ступила в серые сумерки. Во избежание трясущихся ног и подгибающихся коленок Мина запрещала себе продолжать мысль:
— «Что если меня поймают?» — Пусть это останется для неё тайной.
Потолок конюшни была застелен досками до середины, и над стойлами можно было рассмотреть стропила высокой крыши. Лестница наверх, нашлась в углу, прямо под открытым люком. Она была такой длинной и массивной, что сдвинуть её с места одному человеку, наверняка, было не под силу. Когда Мина взобралась почти на самый верх, от быстрых движений махина стала пружинисто покачиваться, от чего у девушки захватило дух. Высота была большая, намного больше комфортной высоты её роста, на которой она привыкла находиться. И трусливая душонка запросилась вниз, на землю. Но трезвая голова велела: вперед, и тело нехотя продолжило карабкаться к небу.