Все четверо снова сплюнули и опять нарисовали в воздухе круг, перечертив его тремя линиями, оберег от Красного мора.
Разговор был окончен, и старик, уже уверенней распрямив свои худые плечи, потянул Мину к лестнице на второй этаж.
На стук в засаленную дверь, единственную на этом этаже, густой бас ответил:
— Войдите.
Дядюшка Тобиас вошел в кабинет, раболепно опустив голову, покрытую седым пухом, и, не глядя на хозяина, снова стал кланяться, как заводная фигурка.
— Доброго денечка, мистер Зог, — заговорил, не разгибаясь, старик.
— Да доброго мало, — отвечал ему густой бас. — Погода только котят топить.
Мина осталась неподвижно стоять в коридоре, встречи с охранниками ей хватило, и все, чего она хотела сейчас, это больше ни с кем не общаться, ну хотя бы недельку.
— Отметиться пришел, Тоби?
— Отметиться, да. И вот, племянницу привел, как договаривались, — сдал Мину со всеми потрохами любимый дядюшка. Его усохшие как у мумии пальцы вцепились в край плаща девушки и потянули вперед.
К разочарованию Мины, комната, громко именуемая «кабинетом», оказалась обычной мансардой весьма скромных размеров, с продавленным диваном, обтянутым полопавшейся кое-где кожей, и огромным столом, заваленным бумагами. Из-за них был еле виден коренастый мужичок с лысой макушкой. Увидев Мину, он встал и пошел к своим посетителям, на ходу громко повторяя как попугай:
— Так, так, так…
Как и «кабинет», обладатель густого баса звучал куда эффектней, чем выглядел. Ростом он оказался небольшого и своим видом напоминал больше лавочника, чем начальника стражи. Он неспешно обошел Мину по кругу, предусмотрительно спрятав руки за спину, чтобы ненароком не коснуться гостьи.
— Капюшон? — коротко потребовал Детри.
Он хотел взглянуть на неё не ради дела, мистером Зогом руководило обычное любопытство. Ведь Мина была первой и единственной прокаженной, которую ему довелось встретить за свою жизнь. И хоть врачеватели давно убеждали людей, что выжившие после Красного мора не заразны, закон, по которому им запрещалось жить среди людей, так никто и не отменил. Проклятых сейчас, как и двести лет назад, продолжали вывозить в дальние обители.
Мина была единственной выжившей родственницей Тобиаса Бутимера. За его давние заслуги перед лордом Басту, владельцем замка, для неё сделали исключение и негласно позволили поселиться у родного дядюшки, конечно же, не бесплатно.
Нехотя Мина откинула с головы тяжелую от влаги шерстяную ткань и прямо взглянула мистеру Зогу в глаза. От вида изуродованного шрамами лица девушки брови начальника стражи дернулись вверх. Он молча развернулся и пошел обратно за свой стол. Только оказавшись к Мине спиной, Зог позволил себе брезгливо поморщиться.
— Так, так, так… — забубнил Детрис, выдвигая ящик стола. — Вот, — коротко кивнул он Тобиасу и положил на стол три медяка. — Котелок?
Дядюшка Тобиас толкнул Мину, и она вытащила из-под плаща начищенный до блеска котелок, в котором каждое утро варила кашу для всей семьи. Она подняла крышку и показала Зогу его содержимое. На дне желтым комком лежала давно остывшая пшенная каша. Прикинув примерный объем кушанья, Детри молча кивнул им и указал на дверь.
— Идите, работайте. — И опять с головой зарылся в свои бумаги.
Мина сгребла со стола Зога монетки и поспешила за дядюшкой на улицу.
Весь двор замка оказался вымощен плоскими булыжниками, и идти по нему было куда приятнее, чем по городским улицам. Двигаясь вдоль северной стены, старик и девушка обогнули главное здание и вышли к хозяйственным постройкам.
— Кухня, кладовые, оружейная, — перечислял Тобиас, проходя мимо разнокалиберных построек, хаотично разбросанных по большому внутреннему двору. — Вон колодец… — указал на колодезный венец, сложенный из крупного серого известняка. Над ним домиком выстроили широкий навес, чтобы защитить воду от снега и дождя.
Мина внимательно всматривалась в каждое здание, старательно запоминая, что и где находится. Скоро ей придется ходить сюда самой, а спрашивать дорогу у «гостеприимных» жителей замка не хотелось. Пройдя за конюшни, они с дядюшкой оказались перед небольшим пяточком земли, заросшим кустарником и высокой травой. Здесь несло отхожим местом.
— Сливной желоб, — подтвердил её догадку дядя, указывая на яму возле стены. — Сюда будешь ведро выносить.
Весь закуток был отгорожен от остального двора стенами ближайших зданий. Вдобавок к этому его еще и обнесли решеткой, окружавшей пустырь со всех сторон. Даже верх затянули толстыми прутами железа, что делало это место похожим на птичью клетку. Тобиас снял с шеи потертую веревку с нанизанными на неё ключами и отпер большую решетчатую дверь, ведущую внутрь. Скрежет металла гулким эхом отскакивал от каменного мешка и уходил в небо.