Ну вот и покосившийся плетень, отделявший общий луг от их сада. Там, за близко растущими сливами, их новый домик. Вернее домик, который им предложили, был совсем не новый, а очень даже старый, но пока строение крепко стояло на своем каменном фундаменте и в особой починке не нуждалось. Им пришлось только чуть подлатать жестяную крышу и заново поставить сгнившее крыльцо. Еще по мелочи кое-что, в виде трещин на стенах и кое-где просевших половиц, но в остальном нужна была только уборка и покраска. И они мыли и красили уставшие и счастливые.
Теперь две небольшие комнаты сияли чистотой и свежестью. Дом словно ожил и радовал уютом своих новых хозяев. Правда, хозяевами на самом деле они еще небыли. В оплату они собирались отдать оставшийся кусок золотого браслета, но гном, которому в наследство достался скромный домишко, решил, что цена слишком велика и предложил расплачиваться постепенно, мясом или какими другими продуктами (был за гномами один грешок — очень они любили покушать). Урсулу такое предложение пришлось по душе, и они ударили по рукам. Теперь он почти ежедневно ходил в лес, а Мина как истинная хозяйка принялась за наведение уюта в их семейном гнездышке.
В Корчагах их приняли хорошо. Особых развлечений в тихой деревеньке не было и поэтому слух о паре оборотней, решившей поселится у них под боком, облетел местных за день. В первую неделю, почти каждый местный житель посчитал своим долгом нанести новоселам визит и принести в дар какую-нибудь вещицу, не особо нужную в собственном хозяйстве. Несли и ведра и посуду, в знак дружбы дарили и одеяла и кое-что из одежды. Знакомиться приходили многочисленными семействами, всех членов которых, запомнить сразу было просто невозможно. Гости особо не досаждали, внутрь заходить отказывались и, здороваясь, скромно топтались во дворе, но смотрели с любопытством. Может взрослые и видели раньше оборотней, а вот детишки, точно нет. И таращились на Урсула, пытаясь рассмотреть клыки или шерсть на лице, а увидев обычного человекоподобного мужчину, были разочарованны. Для поддержания авторитета пришлось перекидываться. Теперь у местной детворы появился кумир, на которого радостно показывали пальцем при встрече. И Урсула это ничуть не раздражало, хотя массовые сборища он пока переносил с трудом. Хотелось просто чаще бывать со своей парой и покоя.
Дойдя до последнего дерева, он разжал, наконец заклинившие от натуги зубы. И посмотрел на темные окна дома. Странно… Мина, когда оставалась вечерами одна, всегда оставляла на столе зажженную керосиновую лампу. Возвращаясь в темноте, он мог из далека видеть огонек и сердце наполнялось нежностью от мысли, что тебя ждут. Но почему сегодня дом словно вымер? И даже дым не идее из трубы… Урсул не стал перекидываться человеком, а навострил уши и крадучись пошел к дому.
Улица за широким палисадником была пуста, ни звука не доносилось со стороны соседских домов, стоявших от них на приличном расстоянии. А вот из их дома приглушенно слышалось поскуливание собаки. Так обычно грустят молодые щенки, впервые посаженные на цепи. Не от боли, а от тоски. И пусть бы скулила, но у них не было собаки…
Урсул подошел к двери и, обхватив ручку зубами, потянул на себя. Створка привычно скрипнула. Грустная собака замолчала. Волк бесшумно переступил порог. Внутри темно, даже очаг не отбрасывает на стены оранжевые всполохи. Плохо, значит, дрова в него подбрасывали еще днем. Так надолго дом Ми не покидала. Да и куда она могла уйти ночью? Урс обвел комнату внимательным взглядом и принюхался. Посторонних в доме не было, только его запах и Мины, но какой-то другой, неуловимо поменявшийся. Дикий. Острый. Заставивший холку встать дыбом. Сквозь золотые лозы её аромата, недавно украсившиеся ягодами, словно проросли колючки, покрытые бархатнойшерстью. Было в этом что-то до боли знакомое и очень правильное. В голову пришла совершенно невероятная мысль.
Во вторую комнату не шел, почти бежал. И сперва никого не увидел. Но испуганное ворчанье из-под кровати помогло найти пропажу. Желтые глазищи, от страха увеличившиеся до размеров плошки, смотрели из-под съехавшего вниз покрывала.