Эрл каждый раз старался о чем-то вспомнить. Страх не вспомнить заставлял не только восстанавливать в сознании все следы происшедших с ним событий, а также еще оживлять их. Для этого он использовал возможность фантазировать. Он четко видел все то, что с ним было. Но к этому примешивались его желания, которые не соответствовали реальности. Это было похоже на бредовую игру с сознанием. Цель ее максимально насытить память и при этом не сойти с ума. В этой игре особое значение приобретали пространство и время, которые не соответствовали друг другу. Эрл был всегда таким, каким и желал быть. Взрослым иногда свойственно желать окунуться в прошлое. Прожить жизнь заново с тем сознанием, которое у них есть в этот момент. Однако они забывают: сознание и знание есть накопление и сохранение информации. Он научился экспериментировать со временем и с перемещением в пространстве. Такой опыт все больше приближал его к незнакомым просторам логоса. Со временем понял, что сон и пробуждение есть две параллельные жизни. Стоило ему заснуть в одном месте, как он просыпался в другом. Вставал и начинал свое другое существование. Сон выявляет некое скрытое предчувствие. Данное ожидание уже долгое время тяготеет над людьми. Оно есть идея о творении, превосходящем творца в малом. Но эта мелочь решает все более глобальные задачи. Проснувшись, Эрл начинал записывать свой сон в мельчайших деталях. Старался вспомнить и дать реалистичную интерпретацию. Однако все, что ему ни снилось, было пережитым когда-то сценарием. Получалось некое дежавю.
Во время одного из таких снов Эрл проснулся раньше обыкновенного. Все еще спали. Он тихо прошел в душевую, посмотрел на себя в зеркало. На лице образовалась щетина. Провел рукой по ней, потом поправил волосы. Сегодня утром ему понравился его облик. Включил душ, полилась горячая вода. Зашел в кабинку и начал мылом натирать свое тело. Всегда в это время он вспоминал свою любимую песню «The rhythm of the heat» Питера Гэбриэла. Песню было сложно исполнить. У него получалось нечто наподобие этой песни. За это время мама успевала приготовить нелюбимую овсяную кашу и подать ее с молоком. Хоть это было невкусно, но все равно приходилось кушать. Было две причины, почему он это делал: не обидеть маму и возможно набрать вес.
Перед сном он обычно читал страничку из Артура Шопенгауэра. По утрам он просматривал книгу Иммануила Канта. Его научные знания становились частью Божьего мира. Насыщали его все новыми красками и образами. Учителя считали его одаренным. В то же самое время обвиняли его в поспешности выполняемой им задачи. Ему твердили с разных сторон: «Жизнь требует серьезности и прилежания, работы и усилий». Но он никак не мог понять: «Зачем искусственно усложнять? Мне просто это удается сделать без труда». На этот его вопрос никто не мог дать рационального ответа. И вдруг он осознал: «Дело в том, что он ищет путь к свободе и к счастью. Этого люди боятся».
Дорога в гимназию была долгой. Следовало перейти несколько улиц, чтобы добраться туда. Но это было единственным учебным заведением, в котором учиться считалось престижно. Так захотела тетя, которую он в жизни никогда не видел. Именно она предложила им помочь с обучением Эрла. Это было мечтой мамы, поэтому не отказались.
Последним уроком была геометрия. Ученики были уставшие. Но никто бы не рискнул сбежать с уроков из-за жалости к учительнице, исходящая от родителей. Учительница была в возрасте, и не переставала жить в мире, в который сложно войти, но из которого еще сложнее выйти. Она была низкого роста, полненькая, похожая на мальчика-очкарика с короткой стрижкой, всегда одетая в длинный мужской костюм, в лакированных черных туфлях. В классе ходила взад и вперед, следила за каждым учеником. У нее не было детей, сына убили во время драки. Удар был нанесен прямо в сердце. До больницы не довезли, умер в машине скорой помощи. Врачи оказались бессильны. Было ли это легендой, или же это была ее история жизни — никто не знал. От коллег ничего невозможно было узнать. Они старались об этом не упоминать. Понимали, что ей никогда этого не забыть. Были разговоры, что она преподавала в государственном университете, после тех событий долгое время нигде не работала. Лечилась у психиатра. Впала в полусонное состояние. Ей посоветовали вернуться к преподавательской деятельности. Решила начать работать в школе и учить детей. Никто не сопротивлялся ее решению. Ректор подписал документы об увольнении. Протянул их ей. Сказал: «Мне жалко терять хорошего преподавателя». Она взяла документы, пожала ему руку и вышла. Больше туда не возвращалась.