Рэн до этого ничего не говорил, только спокойно вслушивался в рассказ Колбье. Но в этот раз, как бы ухватив смысл слов, процитировал:
«Аннушка уже успела разлить подсолнечное масло».
Колбье ничего не ответил, промолчал. Минута длилась недолго, но казалось, что именно в эту минуту где-то кто-то решает самые важные вопросы, другие влюбляются и расстаются, третьи дышат в последний раз. Рэн наблюдал за сидящим напротив и замечал, как тот смотрит куда-то вдаль и видит утаенное. К шуму действительности прибавлялись голоса из ниоткуда. Колбье закрывал время от времени глаза, потом начинал рассуждать вслух. Он взглянул на Рэна и сказал:
«Перед бурей всегда бывает затишье. Наслаждайся этим мгновением. У человека есть одно лишь чувство — любовь. В хаосе, в шуме повседневности лишь это может помочь, поддержать не только тебя, но и окружающих. Чувствуй ответственность за тех, кому внушил доверие».
4
Молодость
Желаемое представляется реальностью… Смотришь и видишь иной мир, которого нет. Перед тобой так четко вырисовывается вожделенное, что поддаться соблазну поверить в это проще простого. Всегда считалось, что безумные во власти зла. Метишь на действительность сквозь зеркало Лавуазье. Все искажено. Отвратные чувства, исковерканные слова, изуродованные образы, отталкивающие мысли, противное естество…
Двери вагона метро закрылись. Женский голос произнес хрипло и строго: «Следующая станция — площадь Окэ». Те, которые ехали стоя, качнулись из одной стороны в другую. Мужчина стал падать на сидящую женщину, еле ухватился за ее ногу, чтобы, не дай бог, не причинить ей боли. Она от неожиданности вскрикнула, ударила его сумкой по лицу, потом утихомирилась, улыбнулась, попросила прощения. Мужчина провел рукой по небритой щеке, показывая, что она все же сделала ему больно. От этого женщина сильно покраснела и чуть не выпалила: «Извини меня, пожалуйста. Чем я могу загладить свою вину?» Тогда бы она точно услышала, что лишь поцелуй способен будет спасти ее от этой удручающей ситуации. Все смотрели на них, ожидая забавного финала. Как будто эти двое разыгрывали комедию для всех собравшихся. В этом же вагоне был человек лет тридцати, но успевший немного облысеть и поседеть. Стоял возле двери и смотрел на влюбленную пару, которой не было дела до того, что происходит вокруг. Он глядел на них и понимал, что очень хочет подойти к этому парню и заговорить, так как тот напоминал ему человека, с которым познакомился около двенадцати лет тому назад. Тогда ему было еще девятнадцать, и был он совсем не таким, какой теперь. Долго колебался, стоит ли подойти или нет. А может быть, это вовсе не тот человек. Потом все же набрался храбрости и, когда освободилось место рядом с парой, подошел, присел и тихо сказал:
«Ты меня помнишь? Здравствуй».
У молодого человека, к которому только что обратились, вдруг сильно забилось сердце. На время прикрыл глаза. Он припомнил все, каждый миг, пережитый тогда, первую свою эякуляцию. Начали дрожать колени. Обернулся и тихо прошептал, что он давно заметил его. Хотел, чтобы тот оказался лишь призраком, всплывшим из воспоминаний, куда и следовало бы ему возвратиться. Мысленно перебирал фразу за фразой, выбирал по очереди предложения. Тот улыбнулся, поняв, что был узнан. Это был Гарри. В нем было нечто странное. Выглядел уставшим. Как каждый солдат, он не был исключением: считал, что долг отечеству своему отдал сполна. «Родину, религию, национальность не выбирают, а с рождения, как штамп, ставят в паспорте», — не раз твердил после армии. Именно как клеймо: если бы дали возможность, он не выбрал бы для себя ни религию, ни страну. С рождения человек принимает условности и лишается тем самым свободы. Ему всегда твердили, какой он национальности и какие обычаи и заповеди он должен соблюдать.
«Прошло двенадцать лет…», — как бы напоминая, вымолвил Гарри.
«Для меня время всегда было остановлено. Я жил мгновениями…».
Разговор длился недолго. Вмешалась девушка Рэна. Назвалась, устав ждать, пока будет представлена. Не совсем понимая суть разговора, спросила, давно ли они знакомы. Гарри улыбнулся. Подметил, что знает Рэна практически с детства: война разбросала их, и судьба теперь подарила эту встречу. Она ответила, что сама судьба — штука довольно интересная. Начался достаточно банальный разговор, который следует отпустить. Девушка взяла инициативу на себя и предложила выйти, пойти куда-нибудь посидеть. Рэн посмотрел на Гарри, который тихо улыбался. Оба хотели отказаться. Рэн глубоко вздохнул, скривил губы, посмотрел на свою подругу Геру. Едва не произнес: «Так будет лучше. Что было в прошлом, нужно забыть. Судьба иногда бывает ошибается в своих расчетах и держит себя, как глупая женщина, поддавшаяся эмоциям. Однако, невозможно устоять перед ее чарами…». Вместо этого, сказал, что не против. Обратился к Гарри: «Что ты скажешь?» Тот кивнул головой в знак согласия.