Йохан сделал очередной глубокий вздох в замкнутом пространстве и в это же самое время услышал голоса, которые доносились до него снизу, практически с улицы. Из-за отдаленности ничего невозможно было расслышать. Он и не старался. Припоминал, как его приняли после возвращения в город. Был настоящим героем в глазах своих близких, родных и просто знакомых. Но каждую похвалу ему приходилось слушать с болью. Убегал к своей невесте, чтобы ни с кем не встречаться. На нее тоже не мог смотреть. Каждый раз вспоминал Лалу, тяжело вздыхал. Она осталась в прошлом уже в тот момент, когда вместе с друзьями Йохан уехал из города Хэтер. С каждым днем пропасть между прошлым и настоящим становилась шире. Воспоминания о девушке из города Хэтер овладевали его сознанием. Больше никаких отлагательств не могло быть. В скором времени была сыграна свадьба. Состоялось венчание в церкви. Долгое время у них не было детей. Потом родилась дочь, которую назвали Астрой. С рождением ребенка Йохан понял, что теперь не может бесшабашно относится к реальности, которая окружала его. Просматривая свои детские и юношеские фотографии, он не узнавал себя. Когда жене исполнилось тридцать шесть лет, она покинула его, оставив на память о себе свою любовь и дочь. Дочери было тогда семь лет. Мать помогла растить дочь дальше. Он отказывался принимать факт смерти своей любимой жены. Стал много пить. Днями запирался в своей комнате, садился и начинал читать ее любимые книги. Со временем стал чувствовать ее присутствие рядом с ним. Это не было безумием, ее дух возвращался к нему, смотрел на него, молчал. Она стояла за его спиной, руку опустив на его плечо. Йохан четко слышал ее дыхание. Но никогда у него не возникало желания повернуться и посмотреть на нее. Боялся, что исчезнет.
Йохан сел на стул в позе «Мыслителя» Родена. Замер, думая или анализируя все то, что случилось с ним. Понимал, что жизнь в любом случае продолжается. Все равно следует радоваться своему существованию. Дотянулся до стакана, взял, глотнул, потом посмотрел на воду и, подняв стакан над головой, вылил на себя. Капли потекли по лицу. Будто лев, он помотал своей головой, прорычал что-то, потом встал и медленно начал одеваться. Голоса сокамерников приближались. Они воодушевленно говорили о прошедшем концерте.
Мираж
Мир — мгновенье, и я в нем — мгновенье одно.
Сколько вздохов мне сделать за миг суждено?
Будь же весел, живой! Это бренное зданье
Никому во владенье навек не дано.
К шести часам вновь появился Чайка Джон, открыл дверь и тихо произнес, что Эрлу пора выходить. Эрл посмотрел на Рэна, похлопал его по щеке, потом пожав руку Йохану, вышел. Все начали из камер кричать поздравления. На глазах у Эрла появились слезы, как будто тут он оставлял частицу себя, но не показал, лишь взглянул на потолок, вспоминая школьные годы и учительницу иностранного языка, уверяющую, что если откинуть голову назад, то слезы не вытекут, а останутся там и можно будет их выплакать тогда, когда будешь один. Самым же легким способом выплакать их, по ее словам, было пойти на кухню, взять лук и начать чистить. Тогда слезы сами вытекут, и причина будет казаться чисто физиологической. Теперь же слезы появлялись на глазах у Эрла сами, он не мог понять отчего. Просто привык к тому образу жизни, который диктовала ему тюрьма. Он перебирал в уме слова, которые лучше всего могли бы охарактеризовать его состояние: «страх, трепет, разлука, потеря, будущее…». Никакое слово, возникшее в голове, не соответствовало тому состоянию, в котором он пребывал. Слова иногда не могут описать чувства и эмоции, которые зарождаются в человеке и переполняют его.