Эрида уже успела приехать на своей машине и припарковалась возле входа. Здание с внешней стороны казалось старинной крепостью без окон. Лишь местами, еле заметно, размером в два небольших камня были сделаны дырки, закрытые железными решетками. Неизвестно, как свет пробирается туда, и видят ли заключенные небо. Тяжело было смотреть со стороны на это здание, грузное и тяжелое. Как будто все злое, бездуховное скопилось там и не имело возможности выйти. Тюрьма издалека на самом деле похожа на ад, многим она представляется как пространство грешников. Эрида смотрела и ждала, ходила взад и вперед, смотрела на часы. Эрл опаздывал: медлил сам или нужно было пройти через какие-то инстанции, было неизвестно. Сердце у Эриды от беспокойного ожидания стало сильно биться. В свои сорок два года она уже часто употребляла успокаивающие таблетки для сердца. Винила себя в том, что не смогла уберечь здоровье смолоду. Вернее, она всегда себя во всем винила. Это чувство вины пожирало ее изнутри и не давало радоваться жизни. Муж всегда следил за ней, замечая, что та давно разучилась радоваться. Часами могла сидеть перед телевизором и смотреть передачу за передачей, молча, ничего не говоря. Погруженная в свои мысли, она не слышала, о чем с ней говорят. Могла переспросить несколько раз одно и то же, кивать головой, вроде как понимая, о чем речь, и тут же забыть. Со временем стала очень обидчивой и ранимой.
Ей ничего не оставалось, как подойти к своей машине, взять сумочку, достать таблетку, положить под язык. После чего она села и начала глядеть на дверь тюрьмы, надеясь, что та в скором времени откроется. Лишь без пяти семь появился силуэт взрослого мужчины в старой одежде. Эрл вышел медленно, не спеша, глазами ища Эриду. Видно было, что свет мешает глядеть вдаль. После темного пространства свет способен ослепить любого человека. Исчезающие лучи солнца попадали прямо в глаза, и он всячески прикрывался рукой. Видя это, Эрида окликнула Эрла и сама решила подойти к нему. Через мгновения она уже крепко обнимала его, хотя чувствовала неприятный запах, который прилип к его телу. Поэтому и объятия длились недолго. Она предложила ему сесть в машину. Смотрела на его лицо и задумывалась о том, что, кроме цвета глаз, ничего от прежнего Эрла не осталось: изменился даже взгляд. Казалось, он совсем иначе смотрит на все, что окружает его. На протяжении всей дороги они ничего друг другу не сказали. Эрл выглядел очень усталым и измотанным. Сидел рядом, но, склонив голову к стеклу, смотрел на улицу, на здания, мимо которых проезжал. Он смотрел на молодых девушек и парней, сидящих в кафе и смотрящих в экран монитора. Глядел на их одежду, изучая современную моду. Лишь однажды Эрида перебила его молчание, спросив, не хочет ли он в первую очередь увидеть ту квартиру, которую она, зная всю ситуацию, уже успела арендовать на несколько месяцев. Эрл поблагодарил, ответив, что он против не будет, и снова стал смотреть из окна на изменившийся город.
Повсюду висели рекламные щиты больших размеров. Люди, изображенные на них, улыбались и счастливым взглядом смотрели на тот товар, который они предлагали. Казалось, что это люди с другой планеты и предлагают счастье. Но все это лишь миф: люди продают лишь мечту. Женщины в образе Барби и ни в чем не уступающие им Кены манят в рай, и невозможно не поддаться искусу. Эрида достала диск из бардачка, вставила в проигрыватель. Полилась нежная мелодия в стиле блюза вперемешку с роком, а потом к ней присоединился женский голос. Эта музыка сейчас была кстати. Эрлу явно понравилось, впервые на его лице появилась улыбка. Он взял коробку диска и прочитал имя певицы. На нем было написано латинскими буквами Замира. Имя явно было татарское. Она пела на иностранном языке, поэтому слова Эрл понимал с трудом. Он обратился к Эриде с просьбой объяснить, о чем песня. Она стала рассказывать смысл, но все сводилось к теракту: двое должны жить долго, но взорвутся в метро. Эрл тогда с недоумением посмотрел на Эриду и спросил: «А об этом можно так весело петь?» И тогда Эрида начала объяснять, что в песне поется о том, что двое всегда делали все вместе. Этого было достаточно, чтобы Эрл подумал о Рэне и о том, как ему хотелось умереть вместе с ним. Да, почему-то на самом деле смерть лучше расставания. Завтрашний день пугает.