Ну, почти последнее…
Рядом с ним в точно таком же глубоком кресле с высокими подлокотниками, принадлежавшем некогда императорскому дому царствования Александра III, сидел вертлявый шатен лет тридцати с широкими скулами и бегающим взглядом. Третьим был узколицый сухощавый блондин, подстриженный под «ежик», – заложив руки за спину, он переходил от одной картины к другой. Зал был залит светом, у полотен, чтобы посетители могли в полной мере насладиться сочностью красок, выставлена дополнительная подсветка. Вот только пришедшие в музей не были обычными посетителями: все трое одеты в форму полицейских, а два часа ночи – не самое подходящее время, чтобы любоваться произведениями искусства.
Впрочем, для ограбления у него был еще один мотив. Возможно, самый важный…
Неожиданно брюнет резко поднялся и произнес, как если бы подвел черту под невеселые думы:
– Все готово?
– Да, – с готовностью отозвался широкоскулый.
– Тогда приступаем! Давай начнем вот с этой картины, – показал он на полотно Тициана, с которого на него взирала привлекательная женщина с обнаженной грудью, застывшая на века перед большим зеркалом. Вытащив мобильный телефон, брюнет произнес: – У тебя все в порядке, Чиж?
– Да, вроде бы никого, – прозвучал спокойный ответ.
– Ладно, хорошо. Смотри там в оба.
Дверь открылась, и в зал Ренессанса вошел охранник лет сорока. Чем-то он напомнил ему мужчину с картины Тициана «Ревнивый муж» – такой же бородатый и с тем же колючим взглядом. Вот только вместо кинжала он держал в руке связку ключей.
– Вы все проверили? – заинтересованно спросил брюнет, повернувшись к охраннику.
– Все! Как будто все в порядке. Видно, сигнализация была ложной, выходит, что вы зря приехали.
– Нет, не зря, – едко улыбнувшись, ответил брюнет. Расстегнув кобуру, он вытащил из него «макаров» и сказал: – Подними руки… если хочешь жить. Это ограбление.
– Как же так? Так вы что, не из полиции? – ошарашенно завертел головой охранник, поглядывая на окруживших его людей.
– Не из полиции. Знаешь, решили немного заработать. Пятнадцать минут нервного напряжения, и ты уже миллионер. Неплохо, а? Ограбление – не самый худший способ стать богатым. Чего стоишь? – посмотрел брюнет на узколицего. – Пристегни охранника к трубе, так понадежнее.
– Понял, – охотно отозвался тот.
– Смотри, не дергайся, – предупредил брюнет, – хотелось бы в этот раз обойтись без трупов.
Блондин подвел охранника к батарее.
– Сядь на пол. Руки сюда. – Блондин протянул за трубой наручники и сцепил между собой выставленные запястья. – Вот теперь он никуда не денется.
Чернявый, переступая длинными худыми ногами, неспешно переходил от одной картины к другой, выискивая наиболее значимые полотна, иногда останавливался перед некоторыми из них, многозначительно морщил лоб и кивал головой:
– Берем эту!
Его неторопливость начинала раздражать блондина. «Чего тут медлить? Срезал по-быстрому картины, свернул их в рулоны, да и сваливай восвояси, зачем же искушать судьбу?»
Они вместе с вертлявым вырезали холсты из рамы и аккуратно сворачивали.
– Знаешь, – посмотрел брюнет на вертлявого, – это самое приятное ограбление в моей жизни. Никто не мешает, не дышит тебе в затылок. Достаточно только протянуть руку, и можно взять любую картину. Всегда любил работать с произведениями искусства. Тут тебе и деньги, и красота!
В одном месте их ждал неприятный сюрприз: там, где еще вчера висела картина «Мадонна с кошкой», теперь торчали четыре гвоздя.
– А где картина Джулио Романо? – спросил брюнет у охранника, покорно сидевшего у батареи.
– Она в мастерской, решили поменять рамы, – уныло отозвался тот.
– Где находится мастерская?
– В соседнем крыле на втором этаже, двести четвертая комната.
Нижняя губа брюнета капризно дрогнула. Не повезло!
– Ты все собрал? – спросил он у блондина.
– Да.
– Идем в двести четвертую комнату. Знаешь, не люблю отказываться от хороших денег, чтобы потом не жалеть.
– Все правильно, – широко заулыбался шатен. – Тем более тут рядышком будет. Посмотри сюда, это скифское золото, – показал он на витрину, за стеклом которой, кроме обычных женских украшений, были две искусно исполненные золотые статуэтки: всадник, сжимавший в руках копье, и девушка в длинном платье, восхищенно посматривающая на молодого воина. Вне всякого сомнения, эта была единая композиция, за сотни лет забвения влюбленную пару разлучить не сумели. Видно, их связывало настоящее чувство. А рядом с ними – знаменитая «Скифская Воительница», оцененная в двести миллионов долларов. – Ты знаешь, сколько все это стоит?