График появления уголовных дел против Ходорковского и Лебедева определяется не вновь открывшимися обстоятельствами, не логикой расследования, которая очевидно отсутствует. Не стоит заблуждаться: если бы произошло чудо и провалилась история с якобы украденными 350 млн тонн нефти, то появилась бы какая-нибудь другая, не менее экзотическая история и был бы новый процесс.
На мой взгляд, судьба этих двух бизнесменов зависит, в сущности, от простой вещи: поверит ли Путин, что, окажись на свободе, они не будут представлять опасности для тех людей, которые отдали приказ их посадить, и для тех людей, которые завладели активами ЮКОСа. Это — одни и те же люди. И ставки реально высоки. Государственная компания «Роснефть», владеющая ныне лучшими активами ЮКОСа, в мгновение ока из весьма посредственной вышла в лидеры рынка. Сравните: с 1998 до 2003 года показатели по добыче нефти этой компании выросли с 12,5 до 19,6 млн тонн в год. А в 2005-м она показала результат 74,6 млн тонн за год. Что произошло в 2004-м? Да, «Роснефть» получила «Юганскнефтегаз». Ходорковский в интервью Sunday Times в мае 2008 года прямым текстом назвал председателя совета директоров «Роснефти» Игоря Сечина организатором «наезда» на ЮКОС и его владельцев: «Он организовал первое дело против меня из жадности, а второе — из трусости».
В самом конце 2011 года Совет по правам человека при президенте России представил независимую экспертизу по второму уголовному делу против Ходорковского и Лебедева. Эксперты рекомендовали президенту Медведеву инициировать пересмотр дела. Они мотивировали это отсутствием правовых оснований обвинения бизнесменов, нарушением принципа презумпции невиновности и обвинительным уклоном суда.
Преследование Ходорковского странным образом совпадает с политическими циклами в России. Его арест в 2003 году, в предвыборный год, обеспечил Путину популистский успех у народа, не любящего богатых. Это помимо всех остальных плюсов данного силового мероприятия: лояльности напуганного бизнеса, уничтожения демократической оппозиции, от которой после истории с Ходорковским все спонсоры шарахались, да и сегодня шарахаются, как от чумы.
К следующим выборам — 2008 года — Ходорковскому и Лебедеву предъявили новые обвинения. И опять в предвыборный 2007 год. Власть отлично помнила, что в 2011-м у обоих заключенных заканчивается срок по первому делу. А это снова предвыборный год: в 2012-м — президентские выборы, причем уже по новой схеме, предусматривающей увеличение президентского срока до шести лет. Судебный процесс начался после выборов, в 2009-м.
Мне очевидно, что Ходорковский, которого Путин рассматривает в том числе как политического противника, не должен был выйти из тюрьмы до выборов, поэтому и возникло второе дело. Абсурдность обвинений была второстепенна по отношению к поставленной задаче: Ходорковский не должен выйти на свободу. Никогда? Возможно. На мой взгляд, как минимум до тех пор, пока Путин находится у власти, и, как мне кажется, не раньше, чем будет проведена приватизация «Роснефти».
Для того чтобы держать его в изоляции и после формального окончания срока по первому делу в октябре 2011 года, нужен был новый приговор. А значит, новый процесс. Show must go on.
Абсурдность обвинения предопределила абсурдность процесса и временами неадекватное поведение некоторых обвинителей. Самая большая их проблема даже не в плохом знании материалов ими же представляемого уголовного дела. Их проблема в недостаточном понимании сути того, за что они взялись судить «нефтяных баронов». И если обвиняемые за семь лет заключения отлично освоили юриспруденцию, то обвинители так и не смогли разобраться в том, чем скважинная жидкость отличается от нефти, кому принадлежит нефть, когда она попадает в государственную транспортировочную трубу «Транснефти», как формировалась и формируется цена на нефть на внутреннем рынке и на внешнем и почему, собственно, внутренняя цена ниже цены в Роттердаме, что и вменяется в вину Ходорковскому и Лебедеву. И если задаешь прокурорам простой вопрос: хотели бы вы при все еще очень низком уровне доходов в России платить не около €1 за литр бензина, как платят у нас сейчас, а ближе к двум, как в Европе, они искренне удивляются: при чем тут это? Жуткая проблема: прокуроры обвиняют в том, в чем сами не разбираются, тех, кто отлично в этом разбирается. И у них это получается, разумеется, не очень удачно.