А что такое п л о х о ? Когда дают срок за книгу — она плохая или хорошая? Или когда «сумма прописью» — хорошая, а когда срок… Коробит, корябает душу, но разве за с е б я ? Мне все равно, мне не надо — за того, кто «не хотел портить отношения…», кто говорит свою п р а в д у и совесть его чиста. Ну, коли совесть… Да разве в том дело! Где же криминал, Людмила Павловна? — Н и ч е г о .
«Щапова…» — вижу я. «Протокол допроса Щаповой Нины Александровны…»
Я поднимаю голову. О н а сидит у стола, ящик выдвинут, там, видимо, клубок, тянется нитка, мелькает крючок… Вяжет! Шапочка, чепчик… Да у нее… ребенок!
— У вас… девочка? — спрашиваю.
Поднимает глаза. Мы рядом: я у маленького столика на привинченном табурете, солнце валит в окно напротив, шелест листьев, звон трамваев; она — за большим столом, сиреневая ниточка ползет из открытого ящика, мелькает крючок…
— Доченька, — губы мягкие, распустила, лицо спокойное, задумчивое,— полтора годика. Нет времени, когда еще сегодня выберусь отсюда…
— Вы ей — сказки, или… рассказы из собственной практики?
— Читайте, Вадим Петрович, у вас мало времени, вот-вот подойдет адвокат. Мы должны к о н ч и т ь сегодня.
— Как… сегодня?
— А так. У меня нет больше времени.
— Зато у меня много. Нет, Людмила Павловна, торопиться я не намерен. Придет адвокат, объяснит…
— Ну погодите…— шипит она и дергает нитку, клубок выпрыгивает на стол, — вы меня запомните!..
— Запомню, запомню…
«Щапова Нина Александровна…» Я нарочно тяну время, не… Нет, не могу читать!..
«Протокол допроса… Щапова…»
«Вопрос: вы знакомы с Полухиным?»
«Ответ: знакома.»
«Вопрос: когда и где вы с ним познакомились?»
«Ответ: Вадима Петровича Полухина я люблю как прекрасного человека и замечательного писателя. А потому, исходя из нравственных, моральных, этических соображений, отвечать на ваши вопросы не буду. Он был арестован с такой жестокостью и бесчеловечностью, в тот день и час, когда его сестра, а у нее нет ни отца, ни матери, была в родильном доме, рожала, что я и по человеческим соображениям ни о чем с вами разговаривать не стану.»
«Вопрос: вам известно, свидетель, что за отказ отдачи показаний вы несете уголовную ответственность и будете привлечены по статье…»
«Ответ: известно.»
«Распишитесь…»
Подпись…
Строки плывут перед глазами, расплываются. Жарко, а мороз по коже. «Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного…»
— Людмила Павловна, вы ее… видели?.. Нину Александровну Щапову?
Откусывает нитку, зубы белые, редкие; чепчик почти готов: на полуторагодовалую головку с кудерьками.
— А как же. Видела.
— Расскажите… Какая она…
Ну зачем, к к о м у я лезу, спрашиваю — вот она моя душевная расслабленность!
— Обыкновенная фанатичка. Допрыгается.
Ощущение, что я его где-то встречал, знаю… Мог бы встретить. Скромный, строгий костюм, галстук. Приветливый, благожелательный… Это же а д в о к а т ! Профессиональная благожелательность… Может быть, но это п е р в ы й человек за полгода тюрьмы. Он пришел ко мне, ради меня, он виделся с сестрой, с Митей, я могу ему… доверять!
— Что у меня дома, Иосиф Наумович?
— Все здоровы. Просили кланяться. Очень беспокоятся о вас. Они не одни. Ребенок здоров. Назвали Вадимом…
— Спасибо. А…
— Чуть не забыл: и… Федор Всеволодович выздоровел. Он был болен, вы знаете, но… Все хорошо.
Федор Всеволодович?.. Герой моего последнего романа, его нашли там и там, а там не… «Все хорошо»!
— Просили вам передать… Вы не возражаете, Людмила Павловна? Фотография и… шоколад. Сигареты.
— Здесь. В моем присутствии. В камеру — нельзя.
Та же фотография. Но на той сестры не было. Только рука. На этой — сестра и ребенок на руке.
— К сожалению, относительно старая, последнюю не успели, завтра поднесут…
— Сегодня мы должны кончить 201-ю,—говорит она.
— Сегодня? — спрашивает адвокат.
— Вы опоздали, я потратила битый час, вас дожидаючи. Больше у меня нет времени.
— Видите, Иосиф Наумович,— чувствую, как спасительное бешенство заливает глаза, я не могу ее видеть, слышать! — Моему следователю плевать на УПК, у нее нет времени ждать! Когда меня катали в тюрьме — каждый месяц в другой камере, два месяца на общаке, хотя с моей статьей…
— Я прекращу свидание,— говорит она.
— Что? — говорит адвокат.— С в и д а н и е ?
— Сегодня мы закроем дело,— говорит она.